Даниил пожал плечами, улыбнулся.
— Да все мы мечтаем, а потом становимся взрослыми, Алина. И ничего зазорного в этом нет, — подумав, сказал он. — Жизнь вообще могла сложиться по-всякому. Ну и у тебя ведь, по итогу, счастье в личной жизни есть?
— Это очень личный вопрос, — заметила Алина и усмехнулась. — Я еще в прошлую нашу встречу заметила, что есть в тебе эта черта, да, — она кивнула, соглашаясь сама с собой.
— Какая такая черта?
— Ставить вопросы ребром.
— Сравниваешь с мужем?
— Да с кем же еще я могу сравнивать?! — не удержавшись и плеснув эмоциями, ответила Алина. — Отвечу на твой вопрос про мою личную жизнь так: счастье эфемерно, а я все больше верю в практичность.
Даниилу вспомнилось лицо Галимуллина, красивое и суровое, и его нисколько не практичная вспыльчивость. Странное чувство расширялось, как воздушный шар, внутри, и хотелось спросить, отчего же Алина обманывает себя так рьяно, с надрывом?
— Проводишь меня домой? — успела она с другим вопросом.
— Конечно.
Медленным шагом они двинулись от набережной к центральной дороге, миновали Дом культуры, городскую площадь и старое здание, в котором когда-то располагался автовокзал. Даниилу вспомнилось время, когда поездка в автобусе была настоящим приключением и как-то особенно пахло внутри салона, даже не выхлопными газами, а людьми — их куртками, парфюмом, едой в пакетах и авоськах, и не было в этом запахе ничего неприятного. Это теперь, после двенадцати лет работы в правоохранительных органах, к запахам людей и к их словам, к их обещаниям и взглядам относишься настороженно. Везде ищешь подвох.
«Может, ты просто перестал любить людей и теперь можешь рассчитывать лишь на любовь к образам людей?»
Мимо вытянувшегося вдоль небольшого озера пятиэтажного дома, прозванного в народе «китайкой», — к зеленым стенам городской ТЭЦ, за которыми перекрестки проводов, огромная насыпь угля и мерное гудение, к которому привыкаешь очень быстро, будто оно является неотъемлемой частью жизни, как воздух или вода. Даниил и Алина свернули в сторону и по насыпной дороге двинулись к расположенному у подножья сопки району, будто бы намеренно отпочковавшемуся от остального города и сомкнувшемуся в неровный, то и дело выпирающий острыми углами домов овал.
— Я еще в магазин хотела зайти, — сказала Алина, когда они были у арки дома, за пределами овала. — Так что можем распрощаться здесь.
Даниил не стал спорить, ведь понимал, что Алине просто не хотелось светиться под окнами своего дома с чужим мужчиной. Ничего такого в этом нет. Сплошная практичность.