— Да я и не трогал ее, ей-Богу, — Фалалей выкатил круглые глаза, — какая ж она тучка золотая? Худая, чернявая, усатая…
— А великану дону Мигелю скелеты и нравятся, — ввернул со злостью Мурин, видимо, не зная, как излить свое раздражение от бесплодно растраченного времени. Он обратился к Самсону, который без всякого интереса посматривал на коллег, и полушепотом спросил: — Ну как, дружище, отдохнул? Что вчера делал?
— Да ничего, хандрил, — вяло отозвался юноша, — полдня валялся, письмо домой писал, затем сходил в синема, посмотрел фильму «Охота на медведей в окрестностях Петербурга». Никогда не думал, что…
Реплику свою стажер оборвал на полуслове, увидев рядом с репортером подскочившего клетчатого усача. Лягушачий рот клетчатого дрожал, глаза сверкали.
— Тебе чего, Братыкин? — изумился Мурин, подозрительно глядя на коротышку, и махнул ладонью перед своим носом. — Фу, весь-то ты своей фотохимией провонял.
— Господин Мурин, — взвизгнул Братыкин, — извольте встать, сию же минуту!
— Что? — крепкий, мускулистый репортер, раздувая ноздри, поднялся с подоконника. — Да я тебя….
Братыкин выдернул руку из кармана и бросил в лицо Мурину что-то темное.
Оторопев, Мурин воззрился на упавший предмет.
— Поднимите, сейчас же поднимите, негодяй вы этакий! — топнул ногой Братыкин. — Я вызываю вас на дуэль. Вы принимаете вызов или нет? Поднимайте перчатку сейчас же, трус несчастный! За оскорбление женщины вы ответите своей жизнью!
Мурыч побагровел, пнул ботинком перчатку и вцепился в лацканы клетчатого пиджака. Фотограф, зажмурившись, принялся выворачиваться, схватил нападавшего за глотку.
— Они убьют друг друга! — панически заверещала машинистка Ася. — Разнимите их!
— Не надо, пусть, — рыжий Лиркин кинулся из закутка к дерущимся. — Давайте, братцы, давайте, двумя дураками меньше будет!
— А ты, провокатор, не подзуживай, — внезапно разъярился красавец Синеоков и оттолкнул Лиркина.
Музыкальный критик наткнулся на венский стул, свалился вместе с ним на пол, мгновение непонимающе хлопал рыжими ресницами, но с растерянностью справился быстро, вскочил, схватил стул за ножку и занес предмет мебели над театральным обозревателем.
Самсон, Фалалей, Треклесов и Платонов бросились разнимать драчунов.
— Что здесь происходит? — Властный голос перекрыл шум и визг.
На пороге стояла Ольга Леонардовна Май. Рядом с ней возвышалась элегантная фигура господина Либида: тройка из английского трико оливкового цвета в модную крапинку удачно оттеняла его каштановую шевелюру и скрадывала недостатки слегка расплывшейся фигуры.