Наручники сняли. Молодой жандарм, который приносил Чарли бумагу с отчетом, открыл дверь в камеру и коротко бросил:
— Запоминайте, мистер Говард.
Серые стены, нары с соломенным тюфяком. Комната едва ли достигала двух шагов в длину. И ни одного окна, только пустые провалы вентиляции под высоким потолком.
— Мы пришли к компромиссу с представителем Лигеплаца, — бесстрастно сообщил жандарм.
— К какому же?
— Мне было приказано передать только это. Шаг вперед.
Уолтер не стал сопротивляться. Его мутило от слабости, и попытки протестовать выглядели бы жалко.
Дверь беззвучно закрылась за спиной. Он услышал только как лязгнули ключи в замке.
Стало понятно, зачем жандарм велел ему осматриваться — вокруг плескалась густая темнота без проблеска света.
— Прекрасно, — тихо сказал Уолтер, ложась на тюфяк.
Эту игру он тоже знал. От бессилия хотелось выть, но он молчал, стиснув зубы, позволяя ненависти все сильнее сжимать челюсть.
Нары были чуть уже, чем требовалось взрослому мужчине. Тюфяк же напротив оказался чуть шире нар.
«Бытовые неудобства способны превратить любую камеру в пыточную. Если вы по какой-то причине не можете пытать допрашиваемого…»
Значит, Унфелих не врал. У него и правда была власть, и он все еще рассчитывал на помощь Уолтера. Еще бы, на Альбионе можно искать Эльстер годами, особенно если у нее есть деньги.
А может, Уолтер — приманка. Но рассчитывать на то, что малознакомая девушка, даже так трогательно жавшаяся к нему под одеялом в холодной гостинице, бросится спасать его, рискуя выдать себя, было глупо. Уолтер когда-то читал несколько романтических книжек, написанных во Флер. Правда, там обычно мужчина спасал девушку из беды, но он вспомнил какой-то глупый романчик о докторе, которого спасала от самопожертвования чародейка. Уолтер тогда посчитал прочитанное изысканной шуткой — всем было известно, что чародейки не умеют любить.
Но как бы там ни было, жизнь не похожа на романтические грезы писательниц из Флер, он давно в этом убедился. Эльстер может и «привязчивая», но не глупая и любит жизнь, какой бы она для нее ни была. Ей незачем его спасать.
При мыслях об Эльстер в душе разливалось ровное, золотое тепло. Удивительно, но его успокаивали воспоминания об этой короткой дружбе. Если она сбежала с деньгами — ее никогда не найдут. Ее следы навсегда растворит Альбионский туман, и она обязательно будет счастлива где-то далеко, как можно дальше от этих людей, которые говорят о ней, как о вещи.