К тому же Унфелих вполне может быть прав. Они с Эльстер знакомы совсем недолго. Между ними нет пылкой любви или многолетней дружбы. Ему незачем геройствовать и жертвовать собой ради практически незнакомой ему девушки.
Куклы, подделки, которая к тому же выглядела довольной на фотографии.
«Не верь моменту — он ярко горит, а сгорая оставляет лишь пепел», — говорил ему отец. Что же на самом деле «момент»? Девушка, просившая его о помощи или кайзерстаткий жандарм, просящий того же?
Уолтер знал, сколь хрупок человеческий разум. Видел людей после лоботомии. А еще он знал, что не хочет умирать или сходить с ума. Лигеплац был не единственным зеленым приморским городком, где были уютные пабы, в которые требовались музыканты. Эльстер была не единственной женщиной с очаровательной улыбкой и искорками в золотых глазах.
— Вы согласны, герр Говард?
Уолтер поднял глаза.
Ему нужно только кивнуть.
Сквозь боль и тошноту, застившую сознание, он вдруг разглядел стоящий за спиной Унфелиха силуэт.
Черноволосый мужчина в темно-бордовом сюртуке. Уолтер узнал бы из тысячи его ядовито-зеленый взгляд. Он протягивал руку, и на белоснежной перчатке Уолтер видел узор капель крови.
О чем просил Джек? Кивнуть? Или отказаться?
Когда-то Джек тоже оказался перед выбором. Смириться или предать себя.
Совершить убийство ради высшей цели.
Убийство женщины, которая вовсе не была человеком. Для Унфелиха не человек механическая пташка. Для Джека — проститутка из Нижнего Квартала. Всего одно убийство. И может быть, ему удастся спасти Кэт. И может быть, ему позволят уехать в город у моря и еще раз увидеть рассвет, разливающийся по волнам.
Кивнуть. Согласиться помочь убить Эльстер — не человека, механизм, сломанный механизм, неисправный, опасный…
Мысли разбегались и путались. Унфелих смотрел на него пустым взглядом, будто был готов принять любой его ответ.
Предать себя, коснуться кровавой черноты кончиками пальцев. Спасти себя ценой чужой жизни.
Эльстер не снится Спящему. Эльстер не выглядит несчастной на фотографиях. Эльстер обокрала его и сбежала.
Уолтер закрыл глаза. Он уже почти не чувствовал боли, осталась только тошнота и что-то тяжелое и ноющее в груди.
Что значит жизнь человека, который по общим уверениям и человеком-то не является, перед собственной болью и смертью? Что вообще значит «быть человеком»?
«Что ты чувствовал, Джек?» — спросил Уолтер силуэт брата, стоящий за спиной Унфелиха.
Джек молчал. Он и не мог ничего ответить. Ведь Уолтер не успел дочитать дневник. Уолтер много чего не успел сделать.
— Нет.
Во взгляде Унфелиха не было ни удивления, ни разочарования. Только светло-голубая пустота.