— Кого?
— Бекку, Уолтер. Ту мышь с дирижабля. Которая открывает двери и носит в саквояже очки с линзами, позволяющими видеть в темноте.
— Откуда ты знаешь, что она возит в саквояже?!
— Потому что после случая с дверью я пробралась к ней в каюту и порылась в ее вещах, — Эльстер смотрела на него так, как будто он сказал ужасную глупость.
— Эльстер, нельзя так…
— Почему?
— Это незаконно, к тому же у тебя не было повода…
— Ты по закону должен был в камере догнивать, — напомнила она. — А сороки до ужаса любопытны. В общем, я хорошо поняла, кто это такая, и чем она мне может помочь.
— И кто же такая, по-твоему, Бекка?
— Полуночница, которая влезла в дом герра Хампельмана. Подумай сам — какая-то нарочито набожная и неприметная девица с воровскими штуками в саквояже и открывающая двери, закрытые снаружи, бежит в единственный город, где все носят маски и легче всего затеряться, первым же дирижаблем. После второго убийства. Как и мы с тобой, Уолтер. У нее такие же мотивы.
Эльстер замолчала. Уолтер поставил чашку на стул. Может быть, происходящее все-таки было бредовым видением?
Видимо, эмоции слишком отчетливо читались на его лице.
— Да ладно, я могу ее позвать, она сама расскажет.
— Я похожа на балаганную сказочницу?! — раздалось шипение из коридора.
— Она обижается, что я ее заставила тебя спасать, — доверительно сообщила Эльстер.
Дверь открылась. Уолтер с облегчением понял, что с ума он не сошел — стоящая на пороге женщина просто не могла быть юной Служительницей.
Ей было больше тридцати. Невысокая, хрупкая, со строгим взглядом темно-серых глаз, она казалась не то Наставницей из колледжа, не то Настоятельницей при храме.
Но он узнал ее голос. Это она вывела его из тюрьмы.
В руках Бекка сжимала чашку с чаем. Она села на табурет у двери и внимательно посмотрела на Уолтера.
— Она металась без маски по улицам неподалеку от аэродрома и приставала к прохожим: «Вы не видели юную фройляйн в костюме Служительницы! Фройляйн из Лигеплаца, представляете, там убийство, не удивительно, что она решила бежать! Вот фотография, посмотрите!» — в голосе Бекки явственно слышалась злость.
— Откуда у тебя ее фотография? — спросил Уолтер Эльстер.
И все-таки это была именно она. Там, на дирижабле, Бекка почти не поднимала глаз, а он особо не разглядывал собеседницу. Спрятать тонкие морщинки в уголках глаз, подтянуть едва заметные складки у крыльев носа и в уголках губ, добавить косметики — и если пристально не присматриваться, можно увидеть совсем другое лицо.
Он разговаривал со своим мертвым братом в темноте. В конце концов, почему бы и не фройляйн Бекка из Лигеплаца.