Эльстер сунула ему в руки чистую джезву и пачку кофе.
— Не кусаются, — с улыбкой сообщила она, поднимая трость. — Уолтер, я помню, какую ты рожу скорчил, когда я тебе предложила меня убить еще в Лигеплаце. И с каким восторгом на меня смотрел, когда проснулся. Мало ли какая тебе глупость почудилась — ты точно не убийца. Кто угодно, только не ты.
Она обняла его за шею и коснулась кончиком носа его подбородка. Уолтер вдруг понял, что на кухне пахнет горелым и яблоками, а вовсе не опиумом, что платье у Эльстер чуть ниже колен, и никаким подолом вытирать лужи крови с пола она не могла, и что он очень многого желал ей, но только не страданий и смерти. Даже в мыслях, даже в самых темных уголках души, даже в минуты сомнений в допросной.
Он, улыбнувшись, прижал ее к себе и закрыл глаза. Совсем скоро позади останется Альбион и все его призраки. Удалось забыться один раз — удастся снова, к тому же теперь он не одинок, и кто-то так искренне в него верит, что только этим прогоняет любую тьму.
— Все будет хорошо, — тихо пообещала ему Эльстер.
И он сразу поверил.
Глава 14. Колыбель Голубая
Утром Уолтер наконец-то побрился. Эльстер в шутку предложила оставить бороду для конспирации, но хоть он и не узнавал человека в зеркале, все же не мог поверить, что кого-то можно обмануть таким простым трюком. Если бы черные очки и борода действительно были способны спрятать Уолтера Говарда ото всех, включая его самого — он бы не раздумывал. Но это было не так, и он долго, ругаясь, взбивал мутную сероватую пену, а потом тщательно сбривал следы своего заключения. Медленно и осторожно — хотя он уже почти привык делать это одной рукой.
Лицо в зеркале стало привычнее, но что-то неуловимо изменилось и потяжелело, не то во взгляде, не то в уголках губ и едва заметных морщинах в уголках глаз. Эти изменения нельзя было выправить бритвой, они осели где-то внутри. Вдохнув, он умылся ледяной водой и вышел на кухню, чтобы сварить кофе перед отъездом. С облегчением вздохнул, обнаружив, что кухня пуста.
Сегодня ему стало хуже. Он старался не подавать вида, но к двери комнаты пришлось продвигаться по стенке, и если бы Эльстер не догадалась найти ему трость, ему бы не удалось даже дойти до кухни. По руке расползалась все более отчетливая горячая пульсация. То, что Уолтер принял за исцеление, оказалось действием обезболивающих мазей. Он надеялся, что после кофе и порции лекарств сможет дойти до экипажа, а от экипажа — до вокзала.
«Хорошо еще у нас нет вещей. Заставлять Эльстер тащить чемодан было бы совсем унизительно», — подумал он, глядя, как кофе медленно покрывается кремовой пенкой.