— Что с тобой такое? — сочувственно спросила она, осторожно забирая у него подол.
— Скажи ей правду, — вдруг потребовал Джек, и его голос звучал не в микрофоне, а прямо над ухом.
— Мне показалось, что тот мужчина пытался полоснуть тебя ножом. То есть… мне показалось, что он это сделал, — торопливо исправился Уолтер, услышав испуганный вздох. — Я видел разрез на твоей куртке.
— Надо уезжать из этого проклятого города… Он тебя с ума сводит, — тихо сказала она, сжимая его рукав. — Пойдем, сядем в поезд и оставим эту дрянь позади.
Уолтер вдруг подумал, что рельсы, раскинутые Вокзалом, тянутся гораздо дальше, чем кажется. Кайзерстат, отделенный морем, не был связан с Альбионом железной паутиной, но туда ему путь заказан. Если Вокзал и правда сердце, то наполненные ядовитой кровью вены рельс далеко разносят эту заразу, и он не сможет скрыться…
— Да что с тобой! — голос Эльстер вывел его из оцепенения.
— Прости, да, да, пойдем, — пробормотал он, оглядываясь в поисках выхода. — Как плечо?
— В порядке, ты левую совсем не сжимал — видимо, боишься, даже когда сходишь с ума, — усмехнулась она.
Раздался хлопок, похожий на выстрел. Эльстер, вздрогнув, вцепилась в его руку.
— Это означает, что через десять минут отправляется поезд. Видишь? — успокаивающе сказал он, показывая на огромное табло под потолком. Медные пластинки с выгравированными цифрами вращались, сменяя значения каждую минуту, и издавали ровный монотонный стук. Когда подходило время отправки — напротив номера поезда таблички замирали и раздавался сигнальный хлопок.
Эльстер кивнула, но руку его не выпустила. Уолтер, отчаявшись призвать ее к сохранению конспирации, не стал возражать. В конце концов, ей неоткуда было знать о том, как ведут себя с помощниками клирики. А те частности, которые ей удалось узнать, явно не подходили для разыгрывания на людях.
К поезду пришлось пробираться по высоким узким мостам, усиливающим сходство с паутиной. Уолтер поймал себя на том, что идет не глядя на указатели и почувствовал полоснувшее раздражение. Все же он дышал с Альбионом в одном ритме, понимал его знаки, как явные, так и тайные. Принадлежал ему.
— Не льсти себе, принадлежал бы Альбиону — болтался бы в петле рядом со мной, — голос Джека был полон яда. Уолтер, вздрогнув, обернулся.
У парапета стоял высокий человек в темно-сером пальто и изумрудном шарфе. Он смотрел прямо на него и медленно поднимал руку. Там, между рукавом пальто и черной перчаткой, виднелась белоснежная полоска манжеты в частых красных каплях.
— Эй, ты чего? — Эльстер потянула его за рукав и морок растаял в густом тумане. Мужчина по-прежнему стоял у парапета, и шарф его был зеленым, а пальто — серым, но никакой это, конечно, был не Джек. Мужчина был ниже, шире в плечах, и Джек никогда бы не позволил себе появиться в людном месте в грязных ботинках.