— Дай левую ручку, солнце мое, — вкрадчиво попросила она.
— Гадалка из вас не очень, — мягко заметил он, делая еще одну попытку освободиться. — К тому же Служители не верят в то, что Сон можно предсказать.
— По шестеренкам посмотрю, — подмигнула она и не выпуская его руку, и продолжая улыбаться, оттеснила к дверям купе. Уолтер только сейчас заметил во второй ее руке тонкую длинную трубку. Вересковую, без всякого опиума.
Он открыл дверь, и Идущая замерла на пороге, обведя сидящих тоскливым взглядом. Затем медленно зашла, затянулась и выдохнула вместе с густым дымом:
— Чудно. Я обычно обещаю другое, но вы все умрете. Ты умрешь, — она ткнула трубкой в грудь Бена. — Ты тоже умрешь, — она указала на Уолтера, — и ты, и даже ты, — трубка указала на Зои и Эльстер. — Это я знаю точно, только кое-кто из вас пораньше. Я не могу помочь тебе, — трубка указала на Бена, — потому что ты молодой, глупый и думаешь, что умирать не больно. И тебе, пташка, я не могу помочь, потому что нужно быть осторожнее с корреспонденцией. Тебе, — она ткнула трубкой Уолтеру в кончик носа, и он почувствовал едкий запах тлеющего табака с нотками ментола, — я не могу помочь, потому что ты уже влюбился, то есть сунул голову в петлю, встал на табуретку и прыгаешь на одной ноге. Про тебя, — она махнула трубкой в сторону Зои, — я вообще молчу.
— И зачем вы все это говорите? — с неприязнью спросил Уолтер, выдергивая рукав.
— О, потому что я очень давно хотела так сделать, а запретить мне никто не может, — широко улыбнулась она, выскальзывая обратно в коридор. Уолтер потянулся закрыть дверь и обнаружил, что в коридоре, кроме курящих мужчин, никого нет.
— Это что сейчас какого, простите, дамы, хрена моржового было? — недоуменно спросил Бен.
— Понятия не имею, какая-то сумасшедшая дура, — пробормотал Уолтер, выходя из образа. — Слышали? Мы все умрем.
— Ваш досточтимый брат, патер Ливрик, все же был в чем-то прав — вы удивительно привлекаете сомнительных женщин, — отметила Эльстер.
Уолтер заметил на столе четыре глиняные кружки с кофе.
— Вы голодны, патер? — с сомнением спросила Эльстер, оглядывая его лицо. Уолтер знал, что выглядит он чуть лучше, чем до утреннего туалета, но все еще больше похож на позор, чем на надежду рода.
— Нет, благодарю, — ответил он, поморщившись от одной мысли о еде. — С вашего позволения… один умерший недавно джентльмен оставил мне в качестве исповеди документ, и я бы хотел…
— О да, конечно, — махнул рукой Бен.
Эльстер, странно ухмыльнувшись, достала из саквояжа книгу, ту самую, которую читала в Колыбели. Уолтер жестом подозвал ее и шепнул на ухо: