— Я надеюсь патер Морн отдал ее тебе?
— Скажем так, он не был против, когда я ее забирала, — прошептала она в ответ.
— Ты маленькая, бессовестная паршивка.
Он наклонился и достал из потайного кармана в подкладе саквояжа дневник, прикрыв ладонью вензель. Пролистал несколько страниц, поняв, что просто не выдержит больше циничных рассуждений Джека о пленниках и благе Альбиона.
Хотел последовать совету Эльстер и поискать слово «грай» и заглянуть в конец, чтобы узнать, убил ли Джек Кэтрин. И понял, что не может. Что, узнав правду сейчас, он рискует расстаться с рассудком прямо при всех этих людях. И нашел запись о конце службы Джека.
…
Кэт так радуется возвращению домой, что я невольно забываю о том, сколько работы меня ждет. Отчего-то кажется, что впереди что-то хорошее. Непривычное ощущение, оно пугает меня. Словно ничего плохого никогда больше не случится. Я знаю, что это не так. Уолтер мог бы позволить себе подобные иллюзии, но я всегда мыслил рационально. Закончилась самая грязная часть работы — больше не придется проводить осмотры, стоя по колено в гнилой воде, не придется ковыряться в кариозных ртах и вести бесконечные допросы. Отныне мои пациенты будут чисто вымыты, обриты, накормлены и — хвала Спящему! — не одурманены ничем неизвестным мне. Понятия не имею, вырвало того щенка на мой мундир от страха или от того, что он попал ко мне уже нажравшись какой-то дряни, но мне нисколько не стыдно за то, что небольшой список людей, лично убитых мной на этой войне, пополнился гунхэгским мальчишкой.
Больше ничего подобного не произойдет. В Лестерхаусе меня ждет белый халат, стерильные перчатки, защитные очки, маски и столько помощников, сколько потребуется.
И моя работа только начнется. Мне предстоит эксперимент, вызывающий близкий к священному трепет своим масштабом и значимостью. Так почему я чувствую себя так, будто мне предстоят не месяцы изнуряющей работы, а что-то неизмеримо прекрасное, рядом с чем меркнет все остальное?
…
Дирижабль прибыл с получасовым опозданием. Непунктуальность всегда выводила из себя. Колхью лично выехал нас проводить. Хочет удостовериться, что я правда уеду и не вернусь. Как будто мне доставляет большое удовольствие нахождение в его обществе. Пытался убедить меня, что во время боевых действий странно ждать от людей четкого следования срокам. Но ни один из отчетов, которые я отправлял, не лег на стол владельцу Лестерхауса позже трех часов пополудни. И каждый приходил в назначенный день — в четверг, каждую неделю. Я могу контролировать такие вещи, стоя по колено в грязи и разглядывая очередную гнилозубую пасть, неужели так трудно прислать проклятый дирижабль в назначенный срок?!