— Мне нужна помощь, патер Ливрик, — признался Бен. — Видите ли, у меня в Эгберте есть… дела. О сути которых вы… не захотите знать.
— О, я прекрасно понимаю, какие дела у вас могут быть в Эгберте, — устало ответил Уолтер. Разговор начинал утомлять.
— Это неважно. Послушайте, с нами был… клирик. Патер Домерет. И с ним по дороге… произошло… несчастье.
— Что же с ним произошло?
— Он случайно упал на нож, когда резал хлеб. Я пытался поднять его, но он не стоял на ногах и постоянно падал, снова и снова. Так раз двадцать, — бесцветным голосом сообщил Бен. — А потом он сослепу оступился и упал в канализационную шахту.
— Надо же, как ему приспичило хлеба. А чем он занимался перед тем, как упасть двадцать раз на нож? — Уолтер не мог сказать, что его эта история особо тронула.
— Домогался моей сестры, — пожал плечами Бен. — Видите ли, патер Ливрик, дело в том, что этот человек должен был устроить Зои в Колыбель Облачную. По понятным причинам, теперь он не может этого сделать, а я нахожусь в некоторой растерянности. Неважно, что ее некому устроить — я решу эту проблему, к тому же я все равно не оставил бы ее в храме, где служат такие ненадежные люди. Но за ней некому проследить, пока я буду отсутствовать…
— Мистер Берг, давайте начистоту — вы меня видите в первый раз в жизни, у вас нет никаких причин мне доверять. К тому же, я тоже клирик.
— Увольте, патер Ливрик! Только глупец может думать, что все, кто носит ритуальный шарф, живет в Эгберте или служит в армии объединены какими-то непременными пороками, — отмахнулся Бен. — Что же до остального… вы довольно трогательно заботитесь о своем министранте, кто бы он ни был. К тому же у меня нет выбора, скажу честно. Могу я просить вас, если это никак не нарушит ваших планов, пожить три дня в этом доме? Я готов заплатить, если вам нужны деньги…
— С чего вы взяли, что я ничего не сделаю с вашей сестрой?
— У вас не такое лицо.
— Не лицо человека, который на такое способен? — скептически спросил Уолтер. Он знал, что на самом деле ничего такого совершить не мог даже в мыслях, но аргумент показался ему крайне сомнительным.
— Не лицо человека, который хочет двадцать раз упасть на нож. Хотя на растлителя вы тоже не похожи. Прошу вас, патер Ливрик. Всего три дня, Зои тихая девочка, со своими естественными надобностями справляется сама, ее только нужно кормить и следить, чтобы она себе не навредила. К тому же она ужасно тоскует в одиночестве. Если бы вы видели — поняли бы, почему я не могу ее оставить, она садится у двери и скулит, как брошенная собака…