Взгляд, растерянно скользящий по страницам, споткнулся о строчку, нацарапанную неожиданно дрожащим почерком: «эликсир без цвета и запаха, совершенное орудие убийства, горит ярко-красным пламенем. Это моя кровь, разлитая по этим проклятым флаконам, моя и Кэтрин, оживает над подожженной жидкостью…»
Он перевел взгляд на начало страницы.
«Лигеплацкие выродки, грязь хуже, чем паршивые твари, которых я привез из Гунхэго! Мне пришел отказ, разумеется мне пришел отказ! Их потаскухи, дрянные суки, созданные для удовлетворения похоти потных ублюдков, не брезгующих трахать механизм, будут жить. Их сердца будут подвергаться починке, даже если остановятся. Проклятый конспиратор Рейне не оставил чертежей, даже подсказки, эти подонки держатся за свои секреты, словно не понимают, что то, что я предложил им за проклятый чертеж многократно превышает стоимость всех их борделей вместе взятых! Формула «Грая», мое совершенное оружие, пока еще слишком дорогое в производстве, но это можно исправить за несколько месяцев работы! Выродки, проклятые ублюдки, из-за них я теряю ее с каждым днем все неотвратимее! Спящий, неужели мало того, что я пошел на государственную измену, неужели мало моей жизни! Почему сердца механических кайзерстатских шлюх бьются, а сердце моей Кэт — нет?!»
«Я сделаю все сам».
— Приехали! — бросил водитель.
Уолтер вздрогнул и закрыл дневник.
Бен встрепенулся, торопливо пригладил волосы и выскочил на улицу. Подал руку сестре, пока она думала — вытащил из-под сидения чемодан, снова подал сестре руку и тут же, не дожидаясь, пока она выйдет, подхватил ее подмышки и просто поставил рядом с чемоданом. Уолтер растерянно наблюдал, как он суетится.
— Мистер Берг, что это с вами?
— Время уходит, — серьезно ответил он.
Уолтер, вздохнув, вышел из экипажа. Хотел помочь спуститься Эльстер, потом вспомнил, что хоть ему никто и не верит, нужно продолжать разыгрывать клирика. Правда, саквояж он вытащил сам, хотя вообще-то министранту полагалось носить не только сумки, но и ритуальный инвентарь.
Экипаж стоял у кованых ворот, едва заметно тронутых ржавчиной. Прутья переплетались, образуя арку.
За воротами — неухоженный участок, заросший вереском. Единственное дерево росло прямо у дверей небольшого двухэтажного дома из серого крошащегося камня.
А за домом — только голубое небо и шум волн. Услышав его Уолтер с трудом удержался, чтобы не ускорить шаг и не броситься к обрыву.
— Усадьба «Шаг-до-волн», — представил дом Бен с такой гордостью, будто лично его строил. Затем взялся за позеленевшее медное кольцо и постучал.