Томас молчал. Они поднялись в дом — темный, пустой и гулкий. Почти не было мебели, только окна были завешаны тяжелыми черными бархатными шторами. Вместо электрических фонарей горели старомодные газовые, несколько шаров из мутного стекла, полных тревожного желтого света.
— Я все продал, — мрачно сказал Томас, видя удивление гостей. — И еще остался должен.
Уолтер молчал. От дома веяло тоской, словно он стал склепом для хозяина. Повсюду виднелись призраки прошлого — светлые пятна на стенах, где стояла мебель, крюк, на который когда-то крепилась люстра, явно дорогой, но сейчас покрытый царапинами паркет. Стояла страшная духота — Уолтер помнил такую в Вудчестере, пока не провели электричество. Газовые фонари вынуждали постоянно проветривать, а Томас явно этим пренебрегал.
На лестнице раздались тяжелые, неуклюжие шаги.
Уолтер поднял глаза и приветственно улыбнулся — Тесс Даверс спускалась к ним. Сама, на своих ногах. Значит, если доктор Харрис не помог — ее вылечил другой врач. Это была действительно хорошая новость, первая за долгое время.
— Миссис Даверс! — не переставая улыбаться, он помахал рукой и сделал шаг к лестнице.
И замер с поднятой рукой, словно забыв, что ее надо опустить.
Женщина перед ним, казалось, пришла из кошмара. Без сомнения, это была Тесс Даверс — Уолтер видел ее лицо, ее синие глаза и ее белоснежные волосы в высокой прическе. И черное кружевное платье с жемчужным кабошоном, и тонкие изящные пальцы, исчерканные морщинами, безусловно, принадлежали Тесс Даверс.
И в то же время у стоящей на лестнице женщины было чужое лицо. Бесстрастная маска словно была прилеплена к черепу трупным окоченением. Сухие губы растягивались в приветствии, рот открывался, но не раздавалось ни звука. Ее глаза были пусты, словно пара кусков синего стекла. Уолтер видел, как она идет, медленно и неуверенно, будто двигалась глубоко под водой, как она поднимает руку в ответном приветствии и как сразу бессильно роняет ее.
Сначала он думал, что ему снится очередной кошмар о трупе Тесс, который вышел встретить его в мертвом доме.
Она улыбалась, и кожа в уголках губ и глаз послушно собиралась морщинками, но глаза оставались пустыми, а лицо, несмотря на улыбку, не выражало ничего.
Томас прошел мимо него и подал матери руку. Она послушно обхватила его запястье и они стали медленно спускаться.
— Что это такое?! — в ужасе прошептала Эльстер, сжимая его двумя руками выше локтя. Он, не отводя глаз от Тесс, притянул Эльстер к себе и обнял, словно стараясь прогнать морок живым прикосновением.
Он понял. Никакой это был не труп, но и точно не живой человек.