Четыре темно-зеленые полосы — переговоры.
На борту корабля заплясали языки пламени.
— Мы разговариваем с ними общепринятой знаковой системой, а эти недоноски общаются с нами метафорами и картинками. Интересно, есть готовое изображение хоть одной подходящей части тела, чтобы их послать? — задумчиво спросил стоящий рядом студент.
— Герр Томас, мы так воодушевленно похватали мечи, а вы не расскажете, как они в небе пойдут на абордаж? — спросил Уолтер, которому ситуация начинала казаться все более бредовой. Он ни разу не присутствовал при захвате дирижабля.
Вместо ответа Томас кивнул на противника. Из-под гондолы выдвигались длинные крюки.
— Они же попросту уничтожат наш корабль.
— И с добычей уйдут на свой. Скажу честно, я никогда не видел таких кораблей, и такую технику используют редко…
— Все на нижнюю палубу, в левое крыло! — приказал капитан после недолгого молчания. — Выключите сигнал тревоги на нижних палубах! Передайте в Монсек, что нам нужна их причальная мачта и команда для встречи!
Уолтер хорошо понял, что означает последний приказ. Если их не захватят, то корабль в любом случае будет нуждаться в ремонте и придется делать пересадку.
— Команда пойдет вниз, пассажиры будут ждать в коридоре, не хватало толкучки… — распорядился капитан.
В коридоре горел белый утренний свет, отражающийся от белых стен. Уолтер стоял, положив руку на эфес и ждал неизбежного. По левую руку от него стоял Томас, задумчиво разглядывающий дверь.
— Уолтер? Куда отвезти твою сестру, если тебя убьют?
— Подальше от Альбиона и Кайзерстата, — попросил он. — А вашу мать?..
— К доктору Харрису. Оттуда ее заберет моя труппа, они следуют за нами. Спасибо вам.
— И вам. Но мы переживем этот день.
С нижней палубы раздался треск. Лязг металла и свист ветра.
— Сейчас прорвутся сюда, — спокойно сказал Томас, доставая кутласс.
Уолтер не слушал. Весь мир сжался до двери, из которой должны были появиться противники. Весь мир потерял звуки и цвета, вокруг была только стерильная, белоснежная пустота, звенящая тишина и дверь.
Он не знал, сколько прошло времени прежде, чем дверь открылась.
Пираты зачем-то выкрасили лица белой краской, разделив лица пополам черными полосами. Уолтер часто слышал, что разбойники прячут лица, но никогда не понимал, зачем.
Он закрыл глаза, вытягивая саблю из ножен, чтобы вспомнить, как клинок становится продолжением руки.
Когда он открыл глаза, бой начался.
Мистер Берроуз, его последний учитель фехтования, учил драться в замкнутых пространствах. Привычная манера не подходила — сабля требовала широкого размаха. Значит, удары должны быть скользящими и короткими, а во второй руке должен быть нож.