Письмо Сергея, напротив, было выдержано в самых бравурных тонах. Он сообщал, что результаты их раскопок превзошли все ожидания, что еще до приезда его в экспедицию там были найдены прекрасно сохранившиеся фрески, целые архитектурные ансамбли, каменные плиты с отчетливыми надписями на каком-то никому до сих пор не известном языке, самые разнообразные металлические предметы, остатки всевозможных шкал, циферблатов, а главное — изделия из стекла, и не какие-то там сосуды или украшения, а прекрасно обработанные линзы, призмы, параболические зеркала. Словом, писал Пугов, — не остается, кажется, никаких сомнений, что десять-двенадцать тысяч лет назад на Земле существовала технически чрезвычайно высоко развитая цивилизация, едва ли уступающая цивилизации сегодняшнего дня.
Может быть, так оно и окажется. Но что до всего этого было сейчас Кириллу! Он поднял воротник пиджака, привалился к спинке дивана и закрыл глаза, чтобы хоть ненадолго вздремнуть, забыться, уйти от тягостных мыслей о том, что еще несколько дней, и он должен будет вернуться к своему постылому одиночеству, в котором всего на миг мелькнул образ таинственной смуглянки.
— Ну как, нашли что-нибудь? — сразу спросила Огги, когда на следующий день они встретились в сосновой роще.
— Кажется, кое-что нашел, — ответил Кирилл.
— Да? Замечательно! Рассказывайте скорее! Но вы чем-то расстроены? Плохие вести из дома?
— Нет, дома все в порядке. Очень неприятная телеграмма из училища.
— Что же в ней?
— Требуют прервать отпуск и вернуться на работу, в приемную комиссию.
— Как?… И вы уедете? Совсем?
— Придется уехать…
Она сорвала травинку, нервно обмотала ее вокруг пальца:
— А я думала, что мы с вами…
— Да вы не расстраивайтесь. Я надеюсь? мы еще до отъезда разгадаем тайну вашего медальона. В конце концов, два-три дня…
— Не в этом дело… Ну да что говорить. Так, что же вы узнали?
— Я не буду объяснять всех подробностей. Да это и не так уж интересно. Скажу лишь, что на третьей шкале движок должен встать, по-видимому, на деление сто девяносто два, а на четвертой на сто пятьдесят семь.
— Давайте попробуем, — Огги достала медальон и, примостившись на своей любимой лесине, принялась отсчитывать деления.
— Так… На первой шкале — восемнадцать, на второй — сорок, на третьей…
— Сто девяносто два, — подсказал Кирилл.
— Так… Сто… Сто девяносто… — отсчитывала вслух Огги. — Сто девяносто один… Сто девяносто два! Верно! Стоит движок, не соскальзывает!
— Отлично! Давайте дальше. На четвертой ставьте на сто пятьдесят семь, — Кирилл почувствовал, как все у него напряглось от волнения.