Мозг отказывался признать, что все это сделали сами люди, сами хозяева земли, столь же прекрасной, щедрой, сколь и легко ранимой, беззащитной, сделали сознательно, искренне полагая, что сделала себе во благо.
Впрочем, те, кому принадлежало право решать, что делать, что не делать, никогда и не бывали здесь, не видели ни цветущей долины, ни того, во что превратилась она в результате их мудрого решения. Они, эти вершители судеб земли и людей, принимали решения «во благо» своих подданных за тысячи километров отсюда, в своих роскошных кабинетах с кондиционированным воздухом и искусственно взлелеянными цветами на подоконниках, попивая заведомо экологически чистое вино и лакомясь не менее экологически чистыми фруктами, выращенными отнюдь не там, где грохотали тюямунитовые карьеры и дымили обогатительные урановые фабрики, истязая природу и отнимая здоровье и жизнь у людей.
А те, кто непосредственно копал и взрывал землю, рубил и корчевал деревья, были ли то зеки или вольнонаемные гладиаторы наших дней, едва ли знали, что и для чего извлекают они из земных недр, а скорее всего лишь, не рассуждая и не задумываясь, выполняли приказы «начальства», кляня, как Афоня, выпавший на их долю «атом», или слепо веря, как Мария Григорьева, что добывают «руду для приготовления каких-то лекарств».
Да и многие ли вообще, за исключением специалистов, знают, что это за минерал — тюямунит, довольно редкий ванадат урана, конечному продукту переработки которого суждено вздыбиться в виде кошмарного грибовидного облака, несущего смерть всему живому.
Так вот где поселился волею судьбы отец Огги, вот где ждет его, Кирилла, раскрытие окружающего этого человека тайны. Он быстро, стараясь не смотреть на обезображенный склон долины, спустился к кошарам, которые оказались почему-то давно заброшенными, поспешно миновал единственную улицу полуразрушенного поселка, где не заметил ни единой живой души, и через каких-нибудь полчаса вышел к первым домам большого селения, в центре которого блестела свежеокрашенными куполами старая, но хорошо сохранившаяся церковь.
Это, видимо, и было село Хотское. Но здесь также не чувствовалось обычной для южных деревень полноты жизни. Главная улица села выглядела удивительно пустынной, двери выходящих на нее домов были плотно замкнуты, окна закрыты. В дворах и переулках, заросших густой травой, повисла ленивая сонная тишина.
Абсолютно не представляя еще, что предпринять дальше, движимый каким-то неясным предчувствием, Кирилл направился прямо к церкви. Двери храма стояли открытыми, но на паперти не было видно ни одного человека. Постояв с минуту у входа в ограду, Кирилл готов был уже двинуться дальше, как вдруг в проеме дверей показалась тонкая женская фигура с головой, покрытой черным шарфом. И эта поникшая фигура…