— А я нездешняя, в первый раз в этих краях.
— Вон оно что! Что же привело тебя к нам на ночь глядя?
— Я ищу одного человека, — Огги чуть помолчала. — По имени Горри…
— Что?! Как вы сказали? Или я ослышался? — Отец ее, до того безучастно прислушивавшийся к разговору, низко склонившись над своей кружкой, резко поднял голову и взглянул на Огги.
— Нет, вы не ослышались, — ответила та вмиг задрожавшим голосом. — Ведь вы… вы… — слезы не дали ей договорить.
— Огги, дочка моя! Ты?! — Старик попытался выбраться из-за стола, но Огги бросилась к нему, обвила руками шею, прижалась к худой старческой груди.
— Папа… Папа… Папка мой… — только и могла она повторять сквозь приступы рыданий, не поднимая головы от груди отца.
— Гм… Вот оно, какая история, — встал из-за стола дед Матвей. — Только ты того, девочка. Только ты не очень. А то не ровен час…
— Да-да, я понимаю, — опомнилась Огги. — Успокойся, папа. Сейчас я все объясню.
— Ничего не объясняй, дочка. Дай мне только насмотреться на тебя. — Он легонько приподнял голову дочери со своей груди. — Подумать только, — совсем взрослая. И вылитая мать! А я уж потерял всякую надежду… — Голос старика предательски дрогнул.
— Папа, можно мне тоже чаю? — догадалась разрядить обстановку Огги.
— Да, конечно! — засуетился старик. — Сейчас я тебе налью. А вот тут мед и лаваш. Кушай, дочка.
— Как вкусно, папа!
— Вот и славно. Ты ешь, пей, а я буду говорить. Мне надо так много сказать тебе, Огги.
— Теперь успеем наговориться. Я ведь к тебе не на день и не на два.
— Спасибо, дочка. Но дело не в этом. Ты слышала, дядя Матвей сказал, не ровен час…
— Ну, это он так, по-стариковски.
— Нет, дядя Матвей знает. Но еще больше знаю я сам. Я ведь когда-то… Однако не время предаваться праздным воспоминаниям. Мне действительно надо сказать тебе очень многое, а жить осталось считаные дни, может, часы.
— Ну что ты, папа!
— Да-да, я знаю, что говорю. Ты слушай, только слушай и постарайся не перебивать меня. Но прежде скажи, ты знаешь, кто ты, кто твоя мама, кто все мы?
— Нет, мне ничего не известно об этом. Ведь мама умерла в тот самый день, когда мы расстались с тобой. А узнала я об этом лишь недавно, всего несколько дней назад, когда смогла наконец раскрыть оставленный ею медальон. В него была вложена ее записочка. Вот она. — Огги протянула отцу последнюю весточку от матери.
Тот быстро пробежал ее:
— Так… Все ясно. А дневник мамы?
— Он пропал. Вернее, его украли те, кто приютил меня. Я не успела даже раскрыть его. Ведь эти люди… — Огги коротко рассказала о своей жизни в доме Полипчуков.