А вчера на прогулке она украдкой сорвала розу и воткнула ее в волосы. Дома она всегда так делала. И он опять сидел на бульваре, а завидев их чопорную процессию, встал, как будто просто так. И тут сестра Луиза заметила розу у нее в волосах! Она зашипела как змея и велела немедленно снять это «вульгарное и неподобающее воспитаннице» украшение. Пришлось Мими бросить розу. Но пройдя несколько метров, она подняла глаза… и увидела его! Он обогнал процессию и опять попался навстречу, а в петлице у него была ее белая роза! И он приложил к розе руку, прижал ее к сердцу. Мими почувствовала, что ее щеки просто огнем пылают. Хорошо, что она от природы смуглая и румяная. Как важно было увидеть его сегодня! А теперь все пропало.
Учить грамматику не хотелось, катехизис тем более. «Почему сие важно в-третьих». Кому это надо? Мими нравилось дома читать протестантскую Библию, там было много очень даже завлекательных историй. Про любовь. Вообще-то она романы больше любила читать, в мамином шкафу каких только не было! Но тут даже Библию девочкам не дают. И романов, конечно, тоже. Одни правила. В свободное время девчонки шепчутся о разных глупостях — и жутко, и противно… но интересно. Да только ее не очень-то берут в компанию. Задерут носы, зады оттопырят и изображают кого-то, наверное, своих матушек копируют. У Мими была совсем не такая мама… Веселая, добрая. И любила все яркое, веселое. Мама тоже была смуглая и черноволосая, но отцу это не мешало. А теперь ее нет, отец всегда в плавании, вот Мими и заколотили в эти каменные стены, «чтоб выросла настоящей дамой и набралась приличных манер». Как же!
Она вздохнула. От мыслей про маму сделалось совсем грустно. Она прислушалась — в коридоре было тихо — и полезла в свой сундучок. На самом дне, под бисерной коробочкой с ненужными тут бусами и кольцами, хранилось заветное саше для носовых платков. Только вместо платков там были настоящие старинные бумаги — толстая пачка пожелтелых писем и растрепанная тетрадка. Давным-давно, года три назад, она нашла их на чердаке в куче старых кринолинов и облезлых страусовых перьев. Мими осторожно вытащила одно, и, прерывисто вздохнув, принялась читать…
Письмо от 3 июня 1808
Дорогая Кларинда!
Пишу тебе, находясь в смятении чувств, мне хочется поделиться с тобой, моей единственной подругой, самым необычайным событием в моей жизни.
Расскажу все по порядку, как оно было и как свершилось то, что должно было свершиться по воле Провидения.
В прошлом месяце мы с тетушкой Камиллой отправились в Монпелье запастись тканями и кружевом для надобностей наших летних туалетов. В магазинах и модных лавках задержались мы несколько дольше, чем следовало, и потому решили сократить дорогу домой, дабы успеть засветло, и для сего поехали через рощу. И вот на узкой лесной тропе, где с трудом могла проехать наша карета, неожиданно грянул выстрел охотника! Лошади понесли, и старый Матье, наш кучер, не мог с ними справиться. Мы не на шутку перепугались и обмерли, ведь на узкой лесной дороге мы то и дело могли разбиться насмерть о дерево, но тут навстречу вихрем вырвался отважный всадник, который и остановил нашу карету. Это оказался молодой американец Раймон Пикар, владелец плантаций в Новом Орлеане, который приехал во Францию постигать экономические науки. Перепуганная тетя Камилла в благодарность за спасение сочла нужным пригласить его в наш замок.