— О семье задумались, капитан? — прервал его размышления Жан-Поль. — Не скучайте, теперь уже не так долго. Скоро увидите свою женушку.
— Не знаю, увижу ли, — вздохнув, ответил Франсуа. — Похоже, милый друг, она от меня сбежала.
— От вас? — искренне удивился его спутник. — Три тысячи свиней в камбузе! Вы шутите!
— Хотел бы я, чтобы это была шутка, — невесело усмехнулся капитан.
Де Нартен осторожно смахнул муравья в родной и привычный мир, и мысли его вернулись к прошлому:
«Франсуа, я ухожу, — писала Пат. — Ты замучил меня своей ревностью, для которой у тебя нет ни малейших оснований. А ведь я знаю, что ты сам не безгрешен! Я устала притворяться, что мы благополучная семья… Прощай и не ищи меня…»
Там было что-то еще, в этой записке, которой Франсуа поначалу просто не поверил. Поверить, что жена бросит его, бросит детей!.. В глубине души он чувствовал себя виноватым, что так категорически не соглашался отпускать ее на родину. Ведь он знал о смерти ее отца. Он писал ей о том, что все простил, сам просил прощения. Но за три месяца от нее не пришло ни одного письма, а потом он отправился в эту экспедицию, будь она неладна! Он справлялся во всех портах, прошлой осенью в Абиджане он получил целую пачку писем от мадмуазель Клементины — но от Патрисии не было ни слуху, ни духу…
Неприятные воспоминания капитана неожиданно были прерваны топотом лошадей и громкими криками. Несколько запыленных всадников резко осадили своих скакунов и лихо спрыгнули на землю. Франсуа поднял глаза и вздрогнул.
— Какая встреча! — воскликнул шедший впереди бородатый толстяк с маленькими поросячьими глазками. — Позвольте присоединиться к вашей трапезе, капитан?
Франсуа одной рукой сделал пригласительный жест, а другой незаметно прикоснулся к рукоятке ножа, торчавшей из голенища сапога. Толстяк грузно плюхнулся на подобие деревянной лавки, достал откуда-то мятый клетчатый платок и осторожно протер лысину.
— Капитан, ну что вы все бегаете от меня? Я же говорил, что мы с вами идем по одной тропинке. Можно подумать, в этих джунглях есть где спрятаться от старика профессора. Или есть? — гость вдруг замолчал, потом резко обернулся и что-то крикнул по-немецки. Его спутники молча начали снимать тюки со взмыленных лошадей. Толстяк вяло посмотрел на Франсуа, пробормотал про себя что-то о мерзких дикарях и пиве, вздохнул.
— Ну что вам еще от меня надо, Треплиц? — Франсуа отпустил нож и тот снова скользнул в свое убежище. — Вам мало полугодовой болтанки в Гвинейском заливе? Вы можете сказать, в какую бухту мы НЕ заходили? Мы больше ничего не ищем. Никаких пещер мы не видели. Никаких тайных троп не открывали. Меня не интересуют эти сказки о сокровищах. Мне вполне хватило общения с местным населением. Мой корабль погиб. Моя экспедиция окончена. Или вы все еще не поняли? — Франсуа как наяву услышал выстрелы и крики бунтовщиков, которые тут же сменились жутким грохотом и скрежетом металла о скалы.