Зови меня Амариллис (О'Нет) - страница 24

— О нет, замок слишком мрачен. А гостиницы я не люблю, да и не очень-то это пристойно — останавливаться одинокой женщине в гостинице. Нет, нет, у меня есть гораздо лучший вариант. Здесь неподалеку живут две очаровательные старушки, они старинные подруги моей бедной матушки, вот у них-то я и остановилась. Они делают птиц, представляете?

— Птиц?

— Ну да, таких миленьких птичек. Да не живых! — рассмеялась Полетт, глядя на ошарашенный вид Николя. — Искусственных, для украшений. Они сестры. Не птицы, хотя птицы, наверное, тоже все сестры, но я говорю про старушек. А знаете что, Николя, не поехать ли нам с вами прямо туда? Мальвина с Опунцией — так зовут моих старушек — будут ужасно рады! В деревне так мало развлечений…

Николя задумался.

В небольшом уютном кафе играла тихая музыка. Марина откинулась в кресле и неторопливо закурила сигарету. Этьен захихикал:

— Прямо так и сказала?

— Ну да. Забудьте, говорю, вашу дурацкую коробку, видеть ее не могу!

— Смотри, Марина, не переиграй.

— Не бойся, он крепко сидит на крючке. Теперь он уже и сам верит, что это его идея, и чем больше я буду его отговаривать, тем больше он будет стараться убедить меня, что это в моих же интересах! А тут еще эта девчонка, очень удачно все вышло, а ведь он уверен, что я безумно ревную к ней.

— А ты не ревнуешь?

— Этьен! Не смеши меня! Давай лучше решим, каким будет наш следующий шаг.

По темной поверхности старого изношенного сапога торопливо бежал маленький черный муравей. Он спешил куда-то по своим неотложным муравьиным делам, еще не понимая, что из привычного мира попал совсем в иной, где нет прежних знакомых дорог и правильный путь необходимо выбирать заново.

— Не надо хмуриться, капитан, — широкая ладонь гиганта Жан-Поля опустилась на плечо Франсуа, — все уже позади.

— Полегче, убийца! — взмолился капитан Франсуа де Нартен, морщась от боли.

— Ну-ну, — усмехнулся гигант, — клянусь зубом морской акулы, вы притворяетесь. Всего лишь большая царапина! Мимолетный воздушный поцелуй коварной африканки.

Франсуа улыбнулся: коварной африканкой его товарищ назвал огромную фуланийскую стрелу, с которой капитан неудачно встретился на прошлой неделе.

«Все действительно позади, — подумал де Нартен, — экспедиция, превратившаяся по воле недоумка-профессора в погоню за сокровищами, бунт на корабле, два месяца пленения в сыром трюме, ужасный шторм возле берегов Сенегала, вернувший им свободу, но отнявший жизнь у «Пеликана», скитания по мангровым болотам и полупустынному Сахелю, наконец, «горячее гостеприимство» фулани. Все это позади. Их проводник Тано — маленький чернокожий человечек из племени тукулор — уверяет, что через пару дней они будут в Дакаре. А пока — очередной привал в небольшой деревушке, сытное сенегальское маффе, по странной традиции подаваемое в углублениях деревянной доски, и ставший уже привычным сок баобаба. Какой изумительный рубиновый цвет у этого напитка! Совсем как у того камня, который он подарил Эмилии. Как странно… Он постоянно вспоминает не жену и даже не детей, а ее. Когда это было? Да, 18 лет назад, за пару месяцев до его знакомства с Патрисией. Эмилия… Загадочная, манящая, недоступная… Сколько раз он просил ее руки! Сколько совершал безумств, сколько дарил подарков! А она взяла только этот рубин. Тогда они стояли в саду и долго молча целовались. А потом она сказала, что посвятит свою жизнь Богу…»