Дениз вся раскраснелась, и по телу ее пробегали волны, то горячие, то холодные. И было какое-то странное, незнакомое ей чувство внизу живота. Хорошо, что уже стемнело и Аристид не мог видеть пятен на ее разгоряченном лице.
Однако отель, к которому они наконец подкатили, роскошным было назвать никак нельзя. И не шумела вокруг, блестя огнями, городская улица. А был, скорее, простой деревенский дом с комнатами внаем. Вместо города виднелось здание железнодорожной станции. И не было шампанского, а была простая вода. Хотя жареный цыпленок был. Но больше не было ничего, потому что Аристид попросил у хозяина две комнаты и сразу после ужина скрылся у себя за дверью, бросив ей рассеянно, на ходу, уже закрывая за собой дверь:
— Ну, вы тут располагайтесь, как сможете, особенно не взыщите, а завтра двинемся дальше.
Дениз хотела удивиться и обидеться, но не было сил. После нескольких часов тряской и пыльной дороги она только и могла, что доползти до кровати, стянуть кое-как платье, забраться под одеяло и немедленно провалиться в сон.
Наутро Аристид громко постучал в дверь, подождал, пока в щелочку высунется заспанный носик, и велел:
— Одевайтесь скорее, мадмуазель. Наш поезд через двадцать минут.
— А почему поездом? Где машина? Позавтракать? — Все эти вопросы Дениз задавала, уже поспешая вприпрыжку за почти бежавшим впереди Аристидом.
— Не получится дальше на машине. Дорога плохая, а вы и так все разбиты после вчерашнего. — Аристид не стал вдаваться в дальнейшие объяснения. Дениз надулась. Во-первых, за его вчерашнюю неучтивость. Даже не поцеловал! Ушел к себе в комнату — и все! Невежа! Во-вторых, за сегодняшнюю торопливость и нежелание говорить. Ведь она из-за него бросила все: дом, школу, тетю. Тетя, наверно, переживает, ругает ее, неблагодарную. И как тетя будет без нее? Кто теперь станет венки делать? А этот медведь спокойно залезает с головой в окошко кассы, спешит к вагону (опять за ним бежать надо!), и, почему-то со вздохом облегчения, подсаживает ее на подножку.
Дениз устроилась в вагонном кресле (они ехали во втором классе) и притворилась, что дремлет. И правильно сделала. Все равно Аристиду не до нее. Спросил у кондуктора газету и весь в нее ушел. Все-таки как он мог ее вчера не поцеловать?
Справедливости ради надо заметить, что Дениз отчасти была рада, что ничего у них в гостинице не случилось. Что не случилось то непонятное, запретное, манящее и пугающее, чему она не знала названия. Но почему не случилось? Разве не говорили всегда женщины вокруг нее, что все мужчины одинаковы и им всем только одно надо? Может быть, Аристиду не надо? Или он так ее любит, что не может позволить себе даже дотронуться до нее до свадьбы? Эта мысль сначала очень захватила Дениз, но, поразмыслив, она оставила ее. Поведение Аристида в последние часы отнюдь не свидетельствовало в пользу такой версии. И где же киностудия? Вопроса этого Дениз задать не успела, потому что и вправду задремала.