Возможно, она кажется ему некрасивой. Но вряд ли, вряд ли. Скорее, тень дядюшки лежит на ней, — зловещая для поэта тень… Однако Базиль отчего-то кажется ей еще опасней. Как он веселился вчера на балу, наглец! Наглец? Ах, почему же: просто голос совести для него так же странен и дик, как пение цыганки для блистательной Каталани…
«А было бы интересно, — размышляла меж тем Алина, — ежели бы в угоду какой-нибудь романтической — пусть мечте — Пушкин захотел бы проникнуть в их дом. Воображаю: я с бала вернулась — он меня за ширмами ожидает. А я весь вечер гадала: придет ли? Пришел! Явился… Все стихло в доме, и мы одни… Что скажем тогда друг другу?.. А утром Глаша поможет ему уйти незаметно, — и он, как Германн его, мимо дядюшкиной опочивальни… Но Германн Лизу, кажется, не любил?.. Ах, отчего он мною пренебрегает?..»
Что-то шевельнулось в углу у двери. Алина вздрогнула, открыла глаза, — но в темноте ей все казалось, что она, может быть, спит еще, что идет снежною, бесконечною целиной вслед за черным то ли монахом, то ли — возможно — чертом…
Отчего-то Алина вдруг поняла, что там, у двери, был он, Базиль.
И Базиль угадал, что она проснулась. И он сказал спокойно и как-то сонно (а может, сон все-таки продолжался?):
— Мадам, ваш Пушкин ранен, и преопасно.
Но, помолчав, Алина вдруг рассмеялась звонко:
— Пушкин? Ранен?! Ах, вы злой, — о, лживый вы человек!..
Государь император Николай Павлович правил Россией еще почти двадцать лет, пережил собственное свое могущество, проиграл позорно войну в Крыму и отравился, не вынеся краха великой своей идеи.
Сергий Семенович Уваров стал со временем почти незаменимым сотрудником императора, блестяще по-французски обосновал, что главными чертами национального характера русского народа являются преданность государю, исповедание православной веры и «народность», смысл которой, впрочем, был не совсем понятен, — иные полагали ее в особого кроя одежде, окрошке и кулебяке. В 1846 году он был возведен в «Графа Российской империи достоинство», однако ж три года спустя отправлен в отставку с поста министра. От огорчения с ним случился «удар», потом другой, — в 1855 году Сергий Семенович скончался в Москве и в отставке.
Прекрасная Натали, по предсказанию умирающего супруга, носила траур по нему два года. Затем она вернулась в свет и в 1844 году вышла замуж за Петра Ланского. Брак их был очень счастлив. Однако ежегодно день смерти поэта она проводила в глубоком посте и молитве И оттенок меланхолии не покидал ее божественного чела, которое делалось от этого лишь прекрасней…