Остаток дня прошел без происшествий. И только вечером, после того, как дети улеглись спать, Полина спросила у Гриппы:
— Мне показалось, или ты надеешься свести меня со Степаном.
Старушка не стала отпираться. Посмотрела на Полю печальными глазами и произнесла тихо, боясь, что услышат дети:
— Недолго мне осталось. Хочу быть уверенной, что у тебя все хорошо будет. Степан вроде приличный человек, добрый, щедрый. Интересы у вас общие.
— А любовь? — поинтересовалась Полина, подавив горестный вздох. Похоже, никто, кроме нее, уже не верит, что Роман вернется.
— Стерпится — слюбится, так люди говорят, — заметила старушка. — Ты присмотрись к нему получше. Насилить себя не надо, но и век от тоски мучиться не стоит. Молодость пролетит, не заметишь. Останешься, как я, бобылем.
— Какой же ты бобыль? — возразила Поля. — У тебя мы есть. Хозяйство вон какое большое. Хочешь, на курорт тебя отправим. Побываешь в Туапсе, как в юности мечтала.
Старушка обвела взглядом двор, улыбнулась довольно. Кто бы мог подумать, что на месте старенького домика вырастет крепкий особнячок. И коровник большой, и огород. Можно позволить себе любые вкусности, одежду, технику. Даже работников нанимать стали.
— Истопи-ка мне баньку, куколка, — попросила Гриппа.
— Зачем это? — вздрогнула Поля. Нехорошее предчувствие, точно кошка когтем, царапнуло сердце. — Среди недели? Так поздно?
Гриппа улыбнулась, разгладила складки на любимом халате. Полина только сейчас заметила, что на старушке обновка, так долго хранимая в дальнем ящике комода.
— Раньше положенного пожила богато, — улыбнулась Гриппа. — Вот и ухожу раньше. Петенька меня уж заждался.
Поля зажала рот и нос, чтобы не зареветь и не разбудить детей. Но из глаз помимо воли брызнули слезы.
— И не вздумай по мне реветь! — предупредила Гриппа. — Не нужна я тебе больше. Помогла, чем могла, вон, какую внучку вынянчила. А дальше уж сама… тяжко мне, с каждым днем шевелиться все труднее. Неповоротливая стала, как лопата ржавая…
Поля обняла старушку, прижалась к родному плечу.
— Как же мы без тебя?.. — спросила едва различимым шепотом. — Ты часть нашей семьи. Часть нас самих.
Гриппа провела рукой по Полиным волосам. Обняла ее лицо ладонями и произнесла, глядя в блестящие от влаги глаза:
— Я всегда буду с вами. Всегда приду и помогу, чем смогу.
Плечи Поли дрогнули. На лице отобразилось удивление, заставляя отвлечься от горя, которое еще предстоит пережить.
— Разве оттуда возвращаются?..
— Я, куколка, в таких местах побывала, из такого ада выбралась, — улыбнулась Гриппа. — Откуда угодно вернусь.