— Давай, я помогу, — вызвался Ирон. — Оборудование убрано, костюмы чинить не надо. Так что командуй, Пантера.
Добрый и простодушный циклоп действовал на меня как таблетка успокоительного. Если рядом с Ханом я становилась необузданной и дикой, то рядом с Ироном могла позволить себе быть рассудительной и мирной.
Мы вместе вымыли посуду и убрались в столовой. Заварили бодрящий напиток, хоть оба и не очень его любили. Но в тот момент дополнительная энергия была нужна как никогда.
— Не люблю эту дрянь, — признался Ирон, сделав первый глоток. — С тех самых пор, как покинул Твирен.
От неожиданного признания я едва не поперхнулась. Что-то я слышала об этом месте. Если память меня не подводит, на Твирене находилась тюрьма строгого режима. Место, куда отправляли инопланетян на каторжные работы за серьезные преступления.
— Не смотри на меня так, деточка, — попросил Ирон. — Я никого не убивал и не насиловал. На Твирене у меня была должность штатного хирурга. Штопал дырки на телах всякого отребья и запивал скуку горячительным, мешая варенуху с бодрящим напитком — чтоб не так противно было.
— О, так ты врач! — восхищенно произнесла я. — Жаль только, место работы досталось не слишком шикарное.
Ирон смутился и похлопал огромным глазом.
— Да какой врач, о чем ты?.. Портной я, потомственный. Настоящих лекарей с дипломами на Твирен и мешком кристаллов не заманить. Вот и берут всех подряд. И то, что смертность среди заключенных ужасающая — мало кого волнует. А знаешь, как тяжело быть ответственным за чью-то жизнь и осознавать, что ничем помочь ты не можешь? Ни лекарств качественных, ни анестетиков, ни инструмента…
— Даже не представляю, — призналась я и отодвинула кружку.
Куда там пить, удержать бы ужин. После признания Ирона в моем мозгу нарисовались столь отвратительные картины, что съеденные отбивные запросились наружу.
— Приезд Хана стал для меня лучом света в темнице для смертников, — продолжил Ирон. — Я сам напросился в команду и покинул ненавистную работу. Бросил пить и наконец-то почувствовал себя нужным и полезным.
— А что Хан делал на Твирене? — спросила я, терзаясь догадками.
— За Крис прилетал, — смущенно ответил Ирон. — Сестра за нее попросила.
Он обернулся на закрытую дверь столовой. Ну да, на Лаэсе не принято сливать чужие тайны. Как и требовать рассказать больше и подробней.
Вот уж не думала, что наша тихоня Крис преступница. Интересно, за что ее заточили на Твирене? Какое преступление могла совершить наша гимнастка, учитывая ее тягу к самоистязанию?
Одной загадкой стало больше. И я покинула столовую в глубокой задумчивости. Промаялась всю ночь только ради того, чтобы утром понять, что кошмар не закончился.