— Постой-ка, — остановил его голос домового. — Ты енто… кады своим домишкой обзаведешься, меня к себе забери.
— С чего бы вдруг?! — возмутился Дмитрий.
— Я счастье в дом несу, — льстиво заметил шкодник. — А без хозяйки мне никак нельзя — загибну.
— Что-то я пока не видел от тебя особого счастья, — возразил Дмитрий.
— Нет худа без добра, — ворчливо рассудил домовой. — Так что, примешь?
— Будь по-твоему, — согласился Дмитрий. — Пообещай не озорничать и не подсматривать.
— Больно надо… — фыркнул домовой и добавил: — Меня, к слову, Митяней кличут.
Неугомонный дед захлопнул шкафчик, давая понять, что аудиенция окончена.
— Почти тезка… — выдохнул Дмитрий и отправился к Милане и сыну.
В бане бразды правления перетекли из рук повитухи к жрецу: он читал над ребеночком заговоры, призывая предков засвидетельствовать почтение.
— Яробором нарекли сие чадо праотцы! — вдохновенно изрек Безгнев. — Вырастет мальчик великим героем, несущим в мир яви свет истины.
После слов жреца малыш принялся извиваться. Тело его обросло роговыми чешуйками. Ниже пояса мальчик стал похожим на пестрого ужа, переливавшегося всеми цветами радуги. Под мышками Яробора выросли трепещущие перепончатые крылышки.
Немногочисленные зрители издали восторженные возгласы, поклонились новоявленному чуду.
Дмитрий не был исключением — сын обещал стать истинным наследником великого деда и его настоящим, достойным хвалы потомком.
После этого жрец вышел из бани, забрав с собою всех, кроме молодой матери с новорожденным, Дмитрия и повитухи.
Веста передала чадо в руки Миланы, развязала тесьму ее рубахи. Приложила ребенка к набухшей груди.
С превеликой жадностью Яробор накинулся на материнское молозиво, заглотив маленьким ротиком напряженный сосок. Упоительно причмокивая, он полностью испил эту чашу и принялся за другую.
— Сильным вырастет и крепким, — сложив на груди руки, похвалила повитуха. — Гордись, волхв!
Дмитрий не смог ответить — слишком занят был созерцанием открывшейся взору картины. Милана, держащая на руках дитя, превосходила все виденные им полотна великих мастеров. Дмитрий немного пожалел, что он не может запечатлеть на века столь упоительное зрелище. «Пусть так, — подумал он, — но эта сцена навсегда останется в моей памяти».
Безгнев уступил молодым родителям жилище, а сам отправился погостить к дальним родственникам, также обитающим в поселении.
— Советую тебе поторопиться с возведением собственного дома, — предупредил он Дмитрия. — Моя изба не слишком-то годится для семьи. И не оттягивай со свадьбой и обрядом инициации — теперь ты не просто волхв — защитник рода!