У большой кровати Надежды, которая, кстати, больше той, что стоит в моих покоях, в специально придвинутом мягком кресле с голубой атласной обивкой сидит Санатас Цилин, придворный менталист и преподаватель менталистики моего чуда. Как обычно, при одном только взгляде на него, ощущаю, как по спине пробегают неприятные мурашки и не нахожу объяснения своей реакции. С точки зрения эстетики он прекрасный образец мужской красоты, для человека и вовсе неописуемо красив, но что-то в нём не то. То ли острый взгляд тёмных, почти чёрных глаз, то ли уши. Сейчас его длинные пепельные, почти белые, волосы собраны в высокий хвост, открывая вполне обычные на вид уши, на которые, по-хорошему, я не должна обращать внимание. Но раз за разом обращаю! И что в них не так, сама понять не могу.
Санатас Цилин, в отличие от лежащей на кровати парочки, обращает на нас внимание.
— Полюбуйтесь, — хмыкает менталист. — Никакой силы воли!
Это он о ком? Если об Атареллене, то я готова стоять за его силу воли до последнего, несмотря на то, что он брат Ильяры. Надя ему в голую грудь дышит, трётся об него, а он терпит!
— И что за менталист, который теряет контроль над собой от лекарственного зелья? — продолжает ворчать господин Санатас. — Надежда, я вас спрашиваю!
Надя что-то мычит в ответ и лишь сильнее трётся о грудь Атареллена. Бедный, бедный влюблённый ледяной дракон! Трись об меня Тир во время нашего лежания в одной постели, я бы постаралась присвоить своё сокровище.
— Меня не интересует, насколько холодная кожа у Его Высочества, и как она помогает вам справиться с жаром! — мучит подругу мужчина, из чего делаю вывод, что тот без проблем читает мысли в её голове. — Вы — менталист! И должны всегда держать свои мысли и чувства под контролем, потому что иначе толку от вас никакого.
В этот момент Надя должна была бы возмутиться. Она вообще должна была сразу нас заметить и не позволять преподавателю так с ней разговаривать, тем более при столь бесящем её принце. Но Наденька блаженно мычит и… перебирается к принцу на колени. Ох…
— И из этого я должен сделать менталиста… — страдальчески смотрит в потолок Санатас. — Надежда, как только вы выздоровеете и эффект лекарственного зелья спадёт, вас ждёт много работы. И только попробуйте мне сказать, что я над вами издеваюсь!
— Мне не нравится, как вы говорите с госпожой Надеждой, — вдруг выдаёт Атареллен, оторвав глаза от своей истинной пары и упершись ими в менталиста. Холодными, злыми глазами, в которых загорелось ледяное пламя ледяных драконов. Нельзя в таком состоянии дракону перечить.