— Я люблю его, папа, — шепчу и прижимаюсь к нему поближе. Вдыхаю родной аромат, подрагиваю мелко в его объятиях.
— Знаю, огонёк, — усмехается отец и поворачивается ко мне. Я провожу пальцами по повязке на его шее, и в глазах слёзы встают. — Не надо, Ресса. Зачем плакать, если всё уже сделано? Твой мальчишка отстоял право на тебя, и теперь я не смею мешать вашему браку. Ты выбрала хорошего дракона, девочка моя. Жаль лишь, что огненного…
— Папуль! — обнимаю его одной рукой да лицо прячу. Наверняка, когда расскажу всё Наденьке, она скажет, что мы, драконы, до безумия странные существа. Сначала дерёмся, доказывая что-то друг другу, потому плачем.
— Ресса, — он вздыхает устало, похлопывает меня по спине. Уверена, что даже скупую мужскую слезу пустил. — Я люблю тебя, огонёк. Жаль, внуков понянчить не доведётся.
— Что важнее: не рождённые внуки или живая, дышащая, чувствующая всё прямо сейчас дочь? — хмурюсь я, поднимая глаза на отца.
Он смеётся, вновь похлопывает меня по спине.
— Ты, разумеется. Боевая упрямая девочка.
Вскоре он засыпает: Тирэль успел знатно его потрепать, оказавшись при смерти. Я целую папу в лоб, зная, что сон его беспокоен, а мысль о том, что придётся отдать единственную дочь в жёны дракону, который никогда не сможет обеспечить его внуками, разрывает его сердце.
Императорские покои покидаю в растрёпанных чувствах и никак не ожидаю увидеть за дверью Тирэля. Он опирается о стену и, увидев меня, старательно выдавливает улыбку.
— И почему ты здесь, а не в руках целителей? — строго произношу, после чего тут же рушу образ разозлённой драконессы, обняв Тира за талию. Тир — победитель поединка, значит, вправе ускорить процесс выздоровления магией. Отец — проигравший, потому восстанавливаться будет самостоятельно. Конечно, как император, он мог бы прибегнуть к помощи магии, но тогда сам бы перестал уважать себя, как дракон. Правила поединков, составленные ещё в древние времена, никто не отменял.
— Хотел убедиться, что ты в порядке, — целует в макушку Тир.
— Я в собственном дворце, — фыркаю, поднимая взгляд, чтобы посмотреть в наглые янтарные глаза. — Что со мной будет? Это тебе слоняться опасно, мало ли…
— После того, как я отвоевал тебя, единственный, кто может причинить мне вред в этом дворце, — это ты, — ухмыляется Тирэль, а я щипаю его в бок. Лицо дракона искажает болезненная гримаса.
— Вот именно. А был бы у целителей, сейчас бы не морщился, — я удобнее пристраиваю голову у него на груди и вдыхаю сосновый запах, смешанный с кровью. Двое моих любимых мужчин сегодня пахнут кровью.