Атар обнимает её сзади за плечи. Дракон стянул влажную верхнюю одежду, и Надя, напряжённая до предела, ощущает его хладную кожу даже через одежду. Она вспоминает, что уже горела однажды и искала его холода тогда, когда заболела. В тот раз её пытались убить из-за него, и лишь вовремя появившийся Атареллен спас её от участи кровавой лепёшки на снеге и камнях. Сегодня ситуация повторилась. Только вот чуть не погибла она из-за собственной глупости. Глупости, из-за которой они сейчас в глуши посреди ночи, а не во дворце Ледяной или Огненной империй. А ведь их ищут. Её, Атареллена, Тирэля, Сатрессу.
Надя осторожно выворачивается в руках дракона и оглядывается на лесное озеро, в котором Тирэль кан Ювенор остужает свою истощённую бессознательную супругу.
— Вы уверены, что нас здесь не найдут? — вздыхает Надя, уткнувшись в холодную грудь Атареллена.
Принц чувствует её непривычно обжигающее дыхание на своей коже, его руки плотнее смыкаются у неё на талии. Такая хрупкая девочка. Его девочка. Такая бойкая, смелая, тёплая, искренняя… Никто в окружении Атареллена Ледианского не был таким, как она. Даже его единственный настоящий друг, Тирэль кан Ювенор. Хоть и огненный, он быстро подстроился под ледяных, к тому же, был кровным аристократом. Надя… Надя была действительно из иного мира. Его истинная пара, которою он мог бы никогда и не встретить, если бы не исследования лорда Тарвана кан Ювенора, отца Тирэля.
— Да, — дракон всё ещё не может поверить, что чуть не потерял её. Он целует её в макушку через ткань капюшона. — Тирэль постарался замести наши следы. Нас не найдут ближайшие несколько часов. Ты можешь рассказать, что произошло. Кто это сделал? Кто посмел?!
Он старается не пугать любимую, шепчет, но для Нади его шёпот достаточно выразителен. Она дрожит, прикрывает глаза. В крови течёт сила, но на деле… Наденька не хочет быть сильной. Надя хочется спрятаться в руках принца и предоставить всё ему. Ведь её же сила, что должна была защитить её от всего, чуть её не погубила! Если бы не Ресса, если бы не Атар!.. Ох, она помнит, как кто-то добрый сказал ей открыть глаза, придал ей сил, чтобы она увидела, закованная в лёд в водах озера того, кого любила её душа. Голос был женский, как будто бы материнский. Приятный. А ещё его обладатель был силён.
— В озере… я знала, что ты пришёл… — вместо ответа вдруг говорит Надя, поднимая на Атареллена свои невинные карие глаза. Она рассказывает ему о голосе.
— Сапфирия… Она и со мной говорила, сказав отдать тебя Сатрессе, — его холодная рука касается её щеки, и Надя сама льнёт к ней, как котёнок. — Сами боги заботятся о нас.