— Так, значит, не нравлюсь? — не то переспрашивая, не то подтверждая, повторил Алексей. — А чем, если не секрет? Или, может, с Ведерниковым на ремонте было бы лучше?
— Лучше! — кивнул Симаков и, на лету подхватив свалившиеся очки, водрузил их на место. — Матерщинник, бурбон, слово без крика не скажет, а — лучше! Спросишь, почему? Изволь: Борис Михайлович трусоват, к начальству ни с каким делом не сунется. Но он бы из тебя и из нас душу вымотал, а заставил укладываться в сроки. Не прав я?
— Прав…
— И я говорю: прав! А что делаешь ты? Тебе пароход доверен, люди… Представь себе, что завтра война. Сам знаешь, как наш «Коммунар» понадобится. И вот вместо того, чтобы поднять людей, сплотить их на быстрейшее окончание ремонта, ты или ходишь весь день с таким видом, будто деревню продал и деньги пропил, или забираешься, как сейчас, в каюту, и — «знать ничего не знаю, ведать не ведаю». Скажешь, не так?
— Нет, не так! — вскочил Маркевич, уязвленный до глубины души. — Не так! Я дал Глотову слово, что справлюсь… что мы справимся с ремонтом, и я сдержу его! Но разве моя вина, что нам не доставляют то одно, то другое? Или что лучшие бригады судоремонтников забрали отсюда на «Красную Кузницу»? Да будь я хоть семи пядей во лбу…
Григорий Никанорович замахал руками, сморщился так, что коричневое от загара лицо его стало похожим на печеное яблоко.
— Эх, заякал «Я-ста, да мы-ста…» Ты не о себе, о команде думай. Разве в тебе одном дело? Не ты, так другой будет: пришлют, не оставят судно без капитана. А вот тебя…
— Попрут?
— Могут. Очень даже свободно! Только заранее предупреждаю: в таком случае, Алексей Александрович, без выговора ты от нас не уйдешь. Это я тебе гарантирую на ближайшем же партбюро.
У Маркевича дыхание перехватило от обиды.
— За что? Что ты такого наделал?
Симаков ответил шутливо, но без улыбки:
— Что наделал? Давай посчитаем. От графика с ремонтом отстали? Раз! — он загнул крючковатый палец. — Хлопцы начали выпивать? Два! Работаем — лишь бы день прошел? Три! А кто за все в ответе? В первую очередь ты, временный капитан: не возглавил людей, не организовал, ждешь, пока о нас в пароходстве подумают. Не так? Нет, ты скажи, прав я или не прав?
— Хватит! — снова вскочил Алексей с дивана, на который только было опустился. — Можешь ставить вопрос на бюро!
— Погоди, погоди. Ишь, распрыгался! — Я тебя ни пугать, ни запугивать не собираюсь, а ответ перед коммунистами, если понадобится, держать заставлю. Садись, говорю! Вот так… Это, брат, все присказка была, а сказка впереди…
Он опять пододвинул к себе блокнот, глянул на одну, на другую страницу его и, сведя брови так, что между ними залегла глубокая синеватая складка, продолжал, обращаясь к старпому на «вы», как всегда это делал в чисто служебных разговорах: