— Есть!
Краснофлотец исчез, а настроение, развеянное появлением его, не вернулось. Не спеша натянув полушубок, Домашнев чуть-чуть печально улыбнулся.
— Вот и поговорили, Алеша… Пора… Сейчас ты и Владимира Ивановича увидишь. Пошли?
— Пошли, — подавленно вздохнул Маркевич.
Тральщик уже швартовался к борту «Красина», и на палубе его суетились матросы, готовясь перебросить сходню.
Контр-адмирал не спускал с них озабоченных глаз, и под взглядом его матросы старались еще больше. Рядом с командующим, на две головы возвышаясь над ним, стоял капитан второго ранга, казавшийся неимоверно широким даже в облегающей его фигуру черной шинели. Алексей подошел к нему, тронул за локоть.
— Владимир Иванович…
— Олеша! — стремительно и легко повернулся Воронин. — Где же ты пропадал? Жду, жду… Аркадий Потапович, — через плечо, как равный равному, сказал он контр-адмиралу, — я маленечко задержусь. — И, обняв Маркевича одной рукой за плечи, отвел в сторону. — Поговорим…
О чем говорить в такие короткие минуты? Что успеешь сказать, если надо сказать столь многое? Встретились — и сразу прощай… Алексей молча смотрел на знакомое до мельчайших черточек, казавшееся вылепленным из грубой глины лицо ледового капитана. Вот он какой стал, Владимир Иванович, за эти годы. Сине-черная складка меж бровей на иссеченном морщинами лбу, сетка глубоких морщин вокруг глаз, густая седина на висках… Только скулы по-прежнему обтянуты дубленной морскими ветрами кожей, да большие пушистые усы кажутся не каштановыми, а — золото с серебром.
— Вы были заняты, — нашел, наконец, штурман слова для начала разговора. — Я не решался мешать…
Но Воронин и не любил, и не умел искать слова, а потому и спросил о том, что волновало его в эту минуту больше всего:
— Куда, по-твоему, нам сейчас лучше караваном податься: к Маточкину или к Юшару? Ветер-то южный, льды угоняет на север, однако без ледокола — сам понимаешь.
— К Юшару легче, — всем существом своим почувствовав его озабоченность, сразу ответил Маркевич. — Мы чуть не половину Карского моря прошли, прежде чем льды встретили. Теперь, пожалуй, и там чисто: ветер.
— Так и я думаю, скупая улыбка чуть шевельнула пушистые усы Воронина. — Как ни выспрашивал обстановку у вашего капитана я не «да», ни «нет». Эт, ведь какой! — он с досадой переступил с ноги на ногу. — Ну, а Архангельск как? — И озабоченно нахмурился. — Стоит?
— Бомбили. Несколько раз. Но — стоит.
И будет стоять, будет! Твои-то все целы?
Тральщик нетерпеливо вскрикнул, и, подчиняясь зову его, Воронин не стал дожидаться ответа. Сжал на мгновение штурмана в обруче могучих рук и, оттолкнув от себя, заторопился к сходне.