— Когда можно ожидать первой партии препарата для опытов на животных? — спросил я.
— Не ранее чем через 2–3 недели, а весь синтез займет до 2 месяцев — ответил Дианин, да пока пролечим больных, после Рождества только и будут первые результаты лечения.
— Хорошо, — согласился я со сроками, — я приеду через две недели и привезу с собой одного — двух московских химиков на стажировку у вас по синтезу продукта, заодно и лишние руки у вас в команде появятся.
— Согласен, — ответил мой тезка, — если вы будете содержать их сами.
— Отлично, — а порекомендовать кого — нибудь вы сможете, — или взять кого из молодых химиков — петербуржцев, кто согласится переехать в Москву на хорошее жалованье? Можно пригласить несколько человек на собеседование, а взять наиболее подходящего и толкового.
Профессор предложил подумать и написать мне письмо на адрес деда, так как я собирался обратно в Москву: все равно что — то по обоим направлениям выкристаллизуется через пару недель. Потом я попросил разрешения позвонить (говорили — «телефонировать») капитану Панпушко. Телефон был у Субботина и мы пошли к нему в отделение. Там, несмотря на то, что я был гостем профессора, меня заставили снять обувь и одеть тапочки. Санитарка помогла мне облачиться в завязывающийся сзади халат и одеть шапочку — только после этого меня пустили в отделение. А ведь я даже не увидел больных — требования асептики здесь соблюдались. Общее впечатление от клинической базы для испытаний меня вполне устроило: для того времени это был «высший пилотаж».
Меня проводили в кабинет, куда тоже вскоре пришел Субботин вхалате и шапочке. Мы оговорили некоторые организационные вопросы, в основном отвечал я, не буду повторяться. Потом я позвонил в Панпушко в Арт Академию. Связь была довольно неплохой, возможно из — за того, что было близко, хотя сигнал все равно проходил через коммутатор, возможно, что и коммутатор недалеко, а может у дежурного в ВМА просто аппарат раздолбанный: угольные девайсы долго не живут. У Панпушко я узнал, что за сутки они наработали четверть необходимого запаса, привезли и корпуса. Снаряжать будут на полигоне, то есть, если я уеду на две недели, то приеду как раз к началу испытаний.
Поговорив еще о том о сем с Субботиным, а он оказался весьма знающим и интересным собеседником, я поехал в гостиницу, узнал расписание (билеты 1 класса в Москву были всегда, иногда эти вагоны ходили полупустыми) и уехал на вокзал. Обратная дорога прошла без проблем, я ехал один в «открытом купе», зато просторно, никто не мешал.
[1] Каучуковые шины, смягчавшие тряску при езде по булыжной мостовой.