— Нет у меня богатых родителей, — пытался защищаться я от наскока внезапно впавшего в гневливость профессора, — я зарабатываю наукой.
Да он алкоголик, у них часто бывают такие немотивированные переходы от благодушия к ненависти. Только мне вагонного скандала не хватает! Вон и соседи с интересом уставились на нас — развлечение им привалило нежданно — негаданно.
— Уроки, что ли даете, молодой человек? Знатно, выходит, зарабатываете, — продолжал давить на меня толстяк и подозрительно посмотрел на мои тонкие перчатки, — а, может, вы карточный шулер, милостивый государь?
— Что вы, Модест Сергеевич, — я попытался успокоить разошедшегося анатома, — я — изобретатедь, химик, работаю с анилиновыми красителями…
— Ах, я, старый осел! — вскричал профессор на весь вагон, отчего аристократы здрогнули, — да ведь это — термические или химические ожоги, хотя, скорее, первое. Да и перчатки эти…
Не вы ли, сударь, пациент доктора Вышеградского Леонтия Матвеевича, который в «Военно — медицинском журнале» только что опубликовал статью о лечении химика, получившего при взрыве и пожаре лаборатории ожоги четверти поверхности тела, преимущественно, туловища и головы. У нас в Академии целая дискуссия по этому поводу разгорелась, и ко мне приходили узнать о моем мнении. Говорили еще, что этот химик пытался вытащить из огня своего товарища, разбирая горящие обломки голыми руками! Но ведь вы же представились юристом!?
— Да, окончил Юридический факультет Университета, но всегда интересовался химией, — ответил я, с одной стороны радуясь, что буян успокоился, а с другой — сетуя на то, что сейчас начнутся расспросы, — и потом организовал лабораторию.
— И как продвигались ваши дела? — заинтересованно спросил профессор, — все же юрист и вдруг — увлечение химией!
— Довольно успешно, профессор — не удержался я от похвальбы, — 3 привилегии и четыре международных патента. (удалось получить подтверждение заявки на сульфаниламид в России, во Франции, Британии и САСШ). По одной привилегии продукт выпускается, одна — на испытании — вот еду к Дмитрию Ивановичу Менделееву, и одна еще планируется для промышленного размещения.
— И все — красители? — поинтересовался профессор.
— Нет, нам с коллегой, царствие ему небесное, это он погиб при взрыве, — сказал я, — удалось синтезировать препарат, обладающий доселе неизвестной мощной противомикробной активностью. Это должно перевернуть медицинскую науку и спасти миллионы жизней.
— Вы провели опыты, подтверждающие это? — может быть, вы выступите у нас в Академии?
— Да, мы провели необходимые эксперименты на мышах и сами попробовали препарат, — тут я естественно, соврал, у на и синтез еще не был закончен, но надо вызвать интерес научного сообщества, это ведь не секретный пока тротил, — но все документы, протоколы экспериментов и журнал сгорели при пожаре (вот и объяснение, так сказать, зуб даю что было, а поди — проверь).