– Ты чуть не довёл меня до беды, – сказал он Киёаки, – и себя тоже. Придётся много работать на нас, чтобы загладить свою вину передо мной.
– Извини… я буду работать. Спасибо, что помог мне.
– Ох уж это ядовитое чувство. Не нужно благодарности. Делай свою работу, а я буду делать свою.
– Я понял.
– Теперь старик возьмёт тебя к себе на работу в лавку, и жить ты будешь по соседству. Он будет тебя колотить своими счётами, ты сам видел, но твоей главной работой будет доставлять сообщения и тому подобное. Если китайцы пронюхают о том, что мы замышляем, мало не покажется, предупреждаю. Это война, понимаешь? Пусть тайная, пусть по ночам, в переулках и на берегу залива, но война. Ты хорошо меня понял?
– Я понял.
Гэнь посмотрел на него.
– Поживём – увидим. Первым делом вернёмся в долину и передадим весть в предгорья моим товарищам. А потом обратно в город, продолжать работу здесь.
– Как скажешь.
Один из работников провёл для Киёаки экскурсию по лавке, которую он вскоре уже знал как свои пять пальцев. После этого он вернулся в пансион по соседству. Пэн-Ти помогала старухе резать овощи; Ху-Де грелась на солнышке в корзине для белья. Киёаки сидел рядом с малышкой, играя с ней пальцем и обдумывая ситуацию. Он наблюдал за Пэн-Ти, которая учила японские названия овощей. Ей тоже не хотелось возвращаться в долину. Старуха сносно говорила по-китайски, и женщины переговаривались между собой, но ей Пэн-Ти рассказывала о своём прошлом не больше, чем Киёаки. На кухне было тепло. На улице опять пошёл дождь. Малышка улыбнулась ему, как будто успокаивая. Как будто обещая ему, что всё будет хорошо.
В следующий раз, когда они гуляли в парке у Золотых ворот, поглядывая на всё не стихающий коричневый поток, он присел на скамейку рядом с Пэн-Ти.
– Послушай, – сказал он, – я остаюсь здесь, в городе. Мне нужно вернуться в долину и отвезти шелкопрядов мадам Яо, но жить я буду здесь.
Она кивнула.
– Я тоже, – она обвела рукой залив. – А как же иначе.
Она взяла Ху-Де на руки, подняла её повыше над заливом и развернула лицом к четырём ветрам.
– Это твой новый дом, Ху-Де! Здесь ты вырастешь!
Ху-Де вытаращила глаза на открывшийся вид.
Киёаки рассмеялся.
– Да. Ей здесь понравится. Но послушай, Пэн-Ти… Я буду… – Он задумался, как бы получше выразиться. – Я буду работать на Японию. Понимаешь, о чём я?
– Нет.
– Я буду работать на Японию, против Китая.
– Вот оно что.
– Я буду работать против Китая.
Она стиснула зубы.
– Думаешь, меня это волнует? – процедила она.
Она посмотрела за залив, на Внутренние ворота, где коричневая вода разделяла зелёные холмы.