за
ли, уже более шестидесяти лет. За это время здесь не осталось травинки и клочка земли, которые бы ни разу не взлетели на воздух. Осталось некое подобие беспорядочного чёрного океана в кольце горных хребтов и кратеров. Как будто кто-то пытался воспроизвести в грязи поверхность Луны. Каждую весну сорняки предпринимали смелые попытки вернуться – и терпели неудачу. Рядом с этим самым местом когда-то стоял город Ганьчжоу, параллельно реке Джо, – теперь не осталось никаких следов ни того, ни другого. Земля превратилась в коренную породу. Ганьчжоу был домом процветающей китайско-мусульманской культуры, и пустошь, простёртая перед ними в утреннем зареве, стала идеальным символом Долгой Войны.
Позади раздался грохот больших орудий. Снаряды из новейшего оружия были запущены в космос и сброшены в двухстах ли от них. Солнце поднялось выше. Они отступили в подземное царство чернозёма и сырых досок, которое служило им домом. Траншеи, туннели, пещеры. Во многих пещерах стояли будды, обычно в решительной позе, с рукой, протянутой вперёд, как у постового. Вода плескалась на дне самых низких траншей после ночного сильного дождя.
Внизу, в пещере связи, телеграфист получил приказ. Общее наступление начнётся через два дня. Нападение произойдёт вдоль всего коридора. Попытка выйти из тупика, как казалось Ивао. Пробка, выбитая из горлышка. В степь и на запад – ату! Конечно, находиться в главной точке прорыва было хуже всего, отметил он, но лишь с обычным, чисто академическим интересом. Когда ты на фронте, хуже уже не может быть в принципе. Это всё равно что вычислять степени абсолюта, ибо они уже в аду, уже покойники, о чём майор Куо напоминал им при каждом тосте ракши: «Мы покойники! Выпьем за госпожу Смерть!»
Так что теперь Бай и Куо просто кивнули: худшее место, да, туда их всегда и посылали, там они и провели последние пять лет или, если смотреть в более широкой временной перспективе, всю жизнь. Допивая чай, Ивао сказал:
– Это будет очень интересно.
Он любил читать телеграммы и газеты и пытаться понять из них, что происходит.
– Вот послушайте, – говорил он, лёжа на койке и листая бумаги. – Мусульмане изгнаны из Инчжоу. Кампания заняла двадцать лет.
Или:
– Большая битва на море, двести кораблей потоплено! Только двадцать из них наши, но, надо признать, у нас они больше. Северный Дахай, температура воды – ноль градусов (ой как холодно; здорово, что я не моряк!).
Он вёл записи и рисовал карты; он хорошо разбирался в войне. Появление радиоприёмника очень его обрадовало, и он провёл несколько часов в пещере связи, разговаривая с другими энтузиастами по всему земному шару.