Древний Иран, вечная Персия
Между молотом и наковальней времени и мира,
Принесшая в жертву свой прекрасный язык,
Язык Хафиза, Фирдоуси, Хайяма.
Речь моего сердца, души моей дом родной,
Люблю тебя больше всего на свете.
Воспой, о великий Иран, ещё раз нашу любовь.
И присутствующие среди них местные поднимали тосты и пили, хотя многие явно были студентами из Африки, Нового Света и Аочжоу.
– Так будет выглядеть весь мир, когда передвижение станет доступнее, – сказал Абдул Зоруш Будур и Пьяли после экскурсии по обширной территории института, а затем и по южному речному району. Там строили променад с кафе на тротуарах и панорамой гор вверху по течению реки, который, как сказал Зоруш, был спроектирован по принципу набережной в Нсаре.
– Мы хотели построить что-то наподобие вашего великого города, хотя и не имеем выхода к морю. Нам тоже нужно приобщиться к этому чувству открытого пространства.
Конференция началась на следующий день, и всю следующую неделю Будур только и делала, что посещала выступления на различные темы, связанные с тем, что многие называли новой археологией, наукой, а не просто хобби антикваров или туманной отправной точкой историков. Пьяли тем временем пропадал в корпусах физических наук на встречах по физике. Они пересекались за ужином в больших компаниях учёных и редко получали возможность поговорить наедине.
Увлекательные и познавательные для Будур презентации по археологии, проводимые учёными со всего мира, ясно демонстрировали ей и всем остальным, что в условиях послевоенной реконструкции, новых открытий, развития новых методологий и определения временных рамок ранней мировой истории на их глазах зарождались новая наука и новое понимание далёкого прошлого. Аудитории были переполнены, и выступления не кончались до позднего вечера. Часть презентаций проводили прямо в коридорах, где докладчики стояли у плакатов и грифельных досок, жестикулировали и отвечали на вопросы. Будур хотела посетить больше выступлений, чем было возможно, и вскоре выработала привычку располагаться на задних рядах или в хвосте коридорной толпы, чтобы уловить суть выступления и, изучив расписание, распланировать свои перемещения на ближайший час.
В одной из аудиторий она задержалась послушать старика из западного Инчжоу (вроде японца или китайца по происхождению), говорившего на ломаном персидском о культурах Нового Света в период, когда они были открыты Старым Светом. Знакомство с Ханеей и Ганагве вызвало в ней интерес к теме.
– Хотя с точки зрения техники, архитектуры и тому подобного жители Нового Света пребывали на самых ранних этапах своего развития, ещё не освоив животноводство в Инчжоу, а в Инке разводя лишь морских свиней и лам, культура инков и ацтеков отчасти напоминала то, что мы знаем сегодня о Древнем Египте. Так, племена Инчжоу жили, как народы Старого Света, до возникновения первых городов приблизительно около восьми тысяч лет назад, в то время как южные империи Инки можно сравнить со Старым Светом четырёхтысячелетней давности: этому поразительному различию наверняка нашлось бы любопытное объяснение, которого у нас пока нет. Возможно, Инка обладала определёнными географическими или сырьевыми преимуществами, например, ламы, вьючные животные, хотя и небольшие по меркам Старого Света, но в Инчжоу не было и их. Это придавало им дополнительную силу, а, как продемонстрировал наш уважаемый Зоруш в энергетических уравнениях для оценки культуры, сила, которую народ может противопоставить миру природы, является решающим фактором в его развитии.