Будур двинулась дальше, размышляя о постдефицитном обществе, о котором в голодной Нсаре она даже близко не слышала. Но настало время очередного выступления – круглого стола, который Будур ни за что не хотела пропускать, – оказавшегося одним из самых посещаемых мероприятий. Там затрагивался вопрос о погибших франках и о том, почему чума так сильно поразила их.
Большую работу в этой области проделал учёный зотт Иштван Романи, который проводил свои исследования на периферии чумной зоны, в Мадьяристане и Молдавии; саму же чуму интенсивно изучили уже во время Долгой Войны, когда все боялись, что та или иная сторона использует её в качестве оружия. Сейчас было доподлинно известно, что в первые века заразу переносили блохи, живущие в шерсти крыс, которые путешествовали на кораблях и в караванах. В городе Иссык-Куль, расположенном к югу от озера Балхаш в Туркестане, румынами и китайцем по имени Цзян были проведены исследования, и на несторианском городском кладбище учёные нашли свидетельства страшного мора от чумы около 700 года. Отсюда, по-видимому, и брала начало эпидемия, которая переместилась на запад по шёлковым путям в город Сарай, столицу золотоордынского ханства на тот момент. Один из их ханов, Джанибек, осаждая генуэзский порт Каффа в Крыму, катапультировал за городские стены трупы жертв чумы. Генуэзцы сбросили тела погибших в море, но это не остановило эпидемию, охватившую всю сеть торговых портов Генуи, а в конечном счёте и всё Средиземноморье. Чума перекидывалась с порта в порт, давала передышку зимой, а с наступлением весны возобновлялась в глубинке; так продолжалось более двадцати лет. Опустошив все западные полуострова Старого Света, чума ушла от Средиземного моря к северу и на восток, дойдя до Москвы, Новгорода, Копенгагена и балтийских портов. К концу этого периода от населения Фиранджи на момент начала эпидемии сохранилось лишь около тридцати процентов. Затем, примерно в 777 году (дата, которую некоторые муллы и суфийские мистики сочли знаменательной) грянула вторая волна чумы – если это была она – и убила почти всех уцелевших в первой волне, и моряки в начале VIII века часто сообщали, что видели, проплывая мимо их берегов, совершенно опустевшую землю.
Сейчас учёные выступали с гипотезами о том, что вторая чума на самом деле была сибирской язвой, усугубившей последствия бубонной чумы, но были и те, кто придерживался противоположной позиции, утверждая, что современные описания первой эпидемии в большей степени похожи на нарывы сибирской язвы, чем на чумные бубоны, тогда как завершающий удар нанесла именно чума. На круглом столе объясняли, что сама чума могла принимать бубонную, септическую и лёгочную формы и что пневмония, вызванная лёгочной формой чумы, была заразной, развивалась стремительно и со смертельным исходом, септическая же форма была ещё опаснее. Да, многое прояснилось в отношении этих болезней в результате трагической Долгой Войны.