Еще шаг. Воздух снова попытался толкнуть меня в грудь. Сильнее, чем в первый раз. Но теперь я не отступил. Не имел права. Слишком важные у меня сейчас были сведения. И слишком многое было поставлено на карту. Десятки, а быть может сотни тысяч жизней. Успех операции. Жизни моих товарищей, Ани и Шельки. Да моя собственная, в конце концов.
Третий. Сумрак начал сгущаться. В темных провалах окон домов показались какие-то странные, пугающие силуэты. Тонкие, угловатые и изломанные, сотканные их расплывчатых нитей непроглядного мрака, они лишь очень отдаленно напоминали людей. А еще у них не было лиц. Ни у кого. Ни у одной твари, смотревшей сейчас на меня темным, хищным провалом своей дымчатой морды.
Площадь осталась позади. Под ногами лежала дорога, по которой я прошел некоторое время назад. Справа и слева в небо вонзались темные кинжалы оскалившихся небоскребов, распарывая его, сверкающее звездами брюхо.
По бокам улицы показались одинокие фигуры людей. Они все так же неподвижно стояли, о чем-то тихо переговариваясь. Но как только я приближался к кому-нибудь из них, слова стихали, а на меня устремлялись полные недоумения и какого-то странного разочарования взгляды. Они обжигали. И холодили в то же время. Эти ощущения смешивались с вцепившимся в мою душу страхом и тяжелым грузом тянули к земле. Стремились пригвоздить. Обездвижить. Отбросить назад. Туда, где по их мнению мне было самое место.
Ну уж нет. Я не сдамся. Зубами прогрызу дорогу, если будет нужно, но выберусь из этой жопы.
Внезапно в области груди появилось странный жар. Он медленно распространялось по всему телу, наполняя его странной силой и уверенностью. Желанием двигаться. Действовать. Соприкасаясь с нитями страха это чувство перетирало, пережигало их, давая мне возможность двигаться дальше. Злость.
Злость на самого себя. На этот гребаный мир, который делал все, чтобы мне помешать. На собственную лень и трусость. Сомнения, постоянно отбрасывавшие меня назад. Первое из чувств, если не считать страх.
Дальше дело пошло легче. Дымчатые твари, засевшие в окнах все так же скалились, да и неодобрительные взгляды стоящих на обочинах людей, то и дело скользили по мне, пытаясь сбить с шага, задержать, посеять зерно сомнения. Но мне уже было все равно. Я шел вперед не обращая внимания на подобные мелочи. Шел, невольно чеканя шаг. Как когда-то давно, в самом начале учебки, на плацу.
Тогда я не понимал, зачем нас заставляют заниматься подобной херней. Часами. Днями. Неделями. Зачем тратить время на то, что во время боевой ситуации будет попросту бесполезно. Потом понял. Именно в бессмысленности и был свой смысл. Нас приучали к ней самого начала. Делали психологически стойкими к этой заразе. И когда мы столкнулись с реальными боями. Теми, что длились по нескольку месяцев. Теми, что не приносили никакого результата, но забирали десятки и сотни жизней наших товарищей. Теми, что состояли из бесконечного однообразия крови, пота, усталости и траншейной грязи, забивавшейся в подвижные сочленения скафандров. Только тогда мы поняли, зачем все это было нужно. Возможность отстраниться от происходящего. Отстраниться не сойдя при этом с ума. Отстраниться и просто идти вперед, сквозь весь этот бессмысленный, жестокий кошмар, не обращая внимания ни на что.