— И вам не болеть!
— Филипп здесь живёт? — подал голос Бенедикт.
— Муж в поле, скоро должен быть… а зачем он вам?
— Мы его лучшие друзья, — объяснил святой карлик.
— Проходите на веранду, — пригласила хозяйка. — Я щас, свининку покормлю.
Никаких подозрительных взглядов, двойственных улыбок, настороженных тонов — всё просто и честно в данных гостях! Путники прошли на веранду (они же сени), сели на лавку возле круглого стола.
— Я быстренько, — женщина убежала по ступенькам вниз — во двор.
— Жарко! — святой карлик шумно выдохнул, поставил изящный саквояж на пол.
— Для сих мест — да, — подтвердил Благодатный, вынимая гребень.
В течение минуты господин любовно расчёсывал красивые волосы, а слуга благоговейно наблюдал за этим священнодействием!
Появилась хозяйка, поставила пустое ведро в угол. Размыслила вслух:
— Что со Зверем?.. Наш волкодав чужих даж к ограде не подпускает, тут же и не тявкнул… А наоборот — радуется!.. — она в недоумении покачала головой. Обратила внимание на гостей. — Как поживает Питер? Мы там редко бываем, а в наше село пока новости дойдут… Расскажите?..
— Мы не совсем оттуда, мы живем подальше, — уклончиво заявил слуга.
— С севера? — предположила женщина.
— Почему с севера? — удивился Бенедикт.
— У обоих длинные волосья, у маленького ещё бородень, — пояснила здоровячка. — Тока на севере, где шибко холодно, надыть такие космы. — Жена Филиппа подмигнула. — В холода, в холода, нас согреет борода. Ахах! — звонко, беззлобно рассмеялась.
Господин и слуга переглянулись, пожали плечами, удивлённо поморгали. Женский смех стих.
— Что, нет? — хозяйка весело взглянула, — та вы не обижайтесь. У нас тута всё по-простецки, по-деревенски. Развлечений негусто, приходится самим забавы выдумывать.
За окном зафырчал трактор, хозяйка глянула на улицу:
— О, муж прикатил, пойду чайку соображу, — она упорхнула.
— Говорливая баба, — произнёс Бенедикт. — Шебутная. Отхватил себе жёнушку Филипп.
Повелитель ничего не ответил, спрятал гребень в карман. Поднялся с лавки. Волнение явственно давало себя знать! После встречи с Иделаидой немудрено волноваться, если одну подставу пережить можно, то вторая подряд подстава — чревата душевной перестройкой, а такая перестройка требует волнения.
Святой карлик и не вздумал встать. Хмыкнул: к подлости привыкнуть нельзя, но можно научиться её терпеть… Так-то, Хозяин.
Раздались основательные шаги, в сени вступил грузный работяга Филипп, одетый в шорты до колен и в клетчатую рубаху. Короткая стрижка, густые усы, нос картошкой. На внешний вид лет пятидесяти!