Мы надеялись, что последние результаты из округа Кинг и пригородов нас спасут. Как сказал сенатор Уоррен Магнусон по поводу выборов в штате Вашингтон: «С “Космической иглы” видно каждый голос». Через каждые несколько минут я проверял данные – мы все еще отставали, но постепенно выравнивались. К десяти часам стало ясно, что в пригородах множество мамочек, обожающих соккер. К одиннадцати мы поняли, что вырвем победу. Напряжение последних месяцев разом спало. Я с местными музыкантами устроил джем, и Берт Колд спел «Дикую штучку». Было ясно, что людям нравятся избирательные кампании.
И главное, я стоял на пороге маленького и особого клуба владельцев команд НФЛ.
Новый стадион решили строить на месте старого в Международном районе Сиэтла – транспортном узле с ресторанами и отелями. Снос «Кингдома» запланировали на март 2000 года. С расстояния 300 ярдов я приготовился смотреть, как 50 тысяч тонн бетона будут сметены серией взрывов 5800 зарядов гелигнита, мощнейшей взрывчатки в истории. Спортивный телеканал ESPN Classic вел прямой репортаж, а меня спросили, не хочу ли я нажать кнопку, которая уничтожит все. Я сомневался, тогда они предложили запасной план. Когда закончится обратный отсчет, я подам сигнал взрывнику, и он нажмет кнопку.
– Ладно, – сказал я. – Наверное, это будет забавно.
Меня проинструктировали. Сначала по трансляторам начнется обратный отсчет от десяти до шести; отсчет от пяти до нуля проходит в тишине (смысл в том, что если кто-то окажется внутри стадиона и выскочит с криком, мы услышим и отменим взрыв). Я прослушал громкий отсчет и дальше считал про себя. Возникла неловкая пауза. Взрывник выжидательно смотрел на меня, держа руку над кнопкой.
А я застыл. Не знаю почему. Может быть, меня захлестнула ностальгия по играм «Суперсоникс» и «Финалу Четырех» Студенческой спортивной ассоциации, которые я смотрел здесь. В этот напряженный момент мой мозг просто отключился.
Несчастный взрывник поднял брови: теперь можно? Я наконец сбросил оцепенение и поднял большие пальцы. Мы услышали грохот, словно гигантские фейерверки взрывались по очереди, а над зданием появлялись вспышки света. Затем стадион сложился внутрь под восторженные крики людей в офисах поблизости. Через несколько секунд осталась только плотная насыпь из обломков и клубящаяся туча пыли, которая неслась прямо на нас. Мы с трудом успели запрыгнуть в фургон, чтобы переждать ее.
Мой опыт в большом футболе ограничивался Вашингтонским университетом, где мы с отцом, сидя на трибуне, топали ногами, приветствуя агрессивные команды начала 60. Потом мы ходили на Сонни Сикскиллера, динамичного квотербека, по происхождению индейца-чероки, который поставил рекорд по пасам в 1970 году. Неважно, кто побеждал; был какой-то особый аромат в тех играх на открытых стадионах. Встретившись с архитекторами, я предложил создать современную версию того, что я любил в детстве. Вместо закрытого стадиона я хотел получить «подкову», чтобы у зрителей были места «с видом». «Хаски Стадиум» выходил на Юнион-бэй; с трибун «Сихокс Стадиум» будет открываться перспектива делового центра, Эллиот-бэй и горы Рейнир. Учитывая наши дождливые зимы, я попросил навес вплоть до Нижней трибуны, чтобы зрители наблюдали за игрой с близкого расстояния, оставаясь сухими.