На следующий день после переговоров о покупке Seattle Times напечатала статью под заголовком «Решение Аллена делает его новым, величайшим спортивным героем города». Я подумал, что очень скоро тон публикаций изменится.
Опрос, проведенный Seattle Times в декабре, показал: число противников нового стадиона для «Сихокс» превысило число сторонников на восемь процентов. Одно утешало: из десяти местных деятелей, причастных к проблеме, только меня оценили положительно. В отличие от политиков за мной не тянулся шлейф непопулярных решений. Люди знали меня как обычного парня, который создавал Microsoft, а теперь может спасти команду.
Когда развернулась полугодовая кампания по «Референдуму 48», меня удивило, сколько людей все еще любят «Кингдом». В городах вроде Нью-Йорка постоянно что-то сносят и перестраивают, но жители Сиэтла берегут свои памятники архитектуры, даже неприглядные. Чтобы заинтересовать всех избирателей, а не только упертых футбольных фанатов, мы подчеркивали, что новый стадион будет привлекательным и для команды высшей лиги по европейскому футболу – соккеру. Постепенно голоса уравнялись, но тут наши противники нашли внешне убедительный аргумент. Не надо голосовать за стадион, ведь я никуда не уеду, и «Сихокс» останутся дома. В политических карикатурах поднималась та же тема: «Почему бы Полу не заплатить целиком, он ведь может?»
Голоса в нашу пользу снова упали. Казалось, что мое богатство обернулось против меня. Корреспондент Seattle Times так и написал: «Мистер Аллен – замечательный человек; пожалуй, его единственный недостаток – то, что он слишком богат».
Я помнил, как избиратели сначала протестовали против проекта парка «Сиэтл Коммонс», когда мы хотели создать на южном берегу озера Юнион-парк, посвященный развитию промышленности и биотехнологии. Несмотря на мой залог в 20 миллионов голосование дважды проваливало проект (мы продолжали реконструировать квартал Саут-Лейк-Юнион, но без парка). Пришлось забыть о своей нелюбви к телеобращениям и разъяснить мою позицию по новому стадиону избирателям напрямую. 2 июня, за две недели до референдума, я сел в студии и записал тридцатисекундное обращение:
– Когда я сказал «да» в ответ на просьбу помочь спасти «Сихокс», я имел в виду, что выполню свою часть работы ради будущего – личным участием и финансами… Я не отказываюсь от своих обязательств. Но если вы скажете «нет», это будет означать «нет» и для меня, потому что без вас я не смогу ничего сделать.
Похоже, реклама сработала. Ко дню голосования опросы показывали наш крохотный перевес, но разница была меньше статистической погрешности, так что неопределенность сохранялась. Когда я вечером появился в нашей штаб-квартире, я ощутил беспокойство. Первые результаты с востока штата, где стадион в Сиэтле мало кого интересовал, оказались хуже, чем мы ожидали. Мы проигрывали тридцать тысяч голосов. Если мы проиграем голосование, то, скорее всего, «Сихокс» покинут город. «Кингдом» окажется белым слоном (вернее, бурым слоном), ареной для редких шоу. Перспектива открывалась мрачная.