— Тогда будет возвращать наш Предел к жизни, — терпеливо объяснил я.
— И что, мы тогда отсюда уедем? Совсем-совсем? Все-все? А если я не хочу, если мне здесь нравится? — задумчиво протянул Юрка.
— Тогда останешься, — отрезал я. — Юр! Тебе сказку или ты хочешь просто так поболтать?
— Молчу! — сложил он ладошки молитвенно и с видом истинного ангелочка замер на подушке.
Откашлявшись, я снова сосредоточился на истории.
— Итак. Стали они искать себе новый дом, куда можно было сбежать от умирания их мира. И нашли себе Землю — Терию. Только вот беда — была та Земля намного ниже по лесенке магии, в ней даже — представь себе — у всех были тела из костей, мяса и кожи и никто не умел силой желаний создавать вещи или события. Долго думали тэра, думали, но вскоре поняли, что деваться некуда — только Терия подходила для их жизни. И тогда мудрейшие решили — тэра будут жить на Земле, и, чтобы не было соблазна у них править этим миром, будут рождаться, как обычные люди, и жить, как обычные люди. Конечно, сила их никуда не делась и оставалась с ними, но всё-таки тела ограничивали их. Тогда все тэра принесли клятву Рода — самую тяжёлую клятву в их Пределе, сильнее, чем клятва Слова! — что никогда не станут править миром людей, давая им самим решить свою судьбу, и будут защищать мир людей как свой собственный. Принесли они такую клятву и пришли на землю — жить среди людей. Вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец.
Обиженный Юрка захлопал глазищами, словно вот-вот расплачется.
— Нет! — заныл он, — Я так не играю! Это же нечестно! Ну, Борисла-а-ав…
— Но это всё, что я знаю.
— Не всё! Не всё! А тархи? А Храм? А вообще? — затянул он.
И по его обиженной сопящей мордочке становилось ясно сразу, что либо я сдамся, либо на мою голову падут все громы и молнии. И если от простого пацана это, скорее, забавно, то от мелкого настырного веда может быть даже смертельно. При том, что его вины в этом и не будет. Пришлось сдаться.
— Ладно-ладно. Что тебе про тархов рассказать?
Юрка рассеянно почесал нос ладошкой, хитро оглядел потолок, потом постучал пальцем по губе, делая вид, что задумался. Только исчерпав запас актёрских ужимок, он устроился на подушке удобнее и сообщил:
— Расскажи про двоицу!
Я опешил, а за спиной даже задержалось и сбилось с ритма привычное «вжик-вжик» наждачкой по дереву.
— А тебе-то зачем это? — не нашёлся, что ответить я.
Юрка насупился и важно скрестил руки на груди:
— Я — вед или не вед?
Оставалось только пожать плечами. И попробовать вразумить дитя, аккуратно подбирая слова.
— Вед, конечно. Но двоица… это как бы и не для ведов. Это внутреннее, тархово…