Роберт и Эмма были на кухне одни. Джеймс унес ребенка наверх, чтобы перепеленать.
– Что это за мужчина, который плюнул на тебя?
Он ответил, не отворачиваясь от раковины:
– Майкл Лонг, отец Джини.
Он изменился, подумала она. Майкл Лонг, которого она помнила, был сильным, громким, широкоплечим.
– Почему он это сделал?
– В такие моменты людям часто бывает нужно свалить на кого-нибудь вину.
– Но почему ты?
– Я должен был представить отчет в комиссию по условно-досрочному освобождению. Я не смог рекомендовать ее к досрочному освобождению.
– Джини Лонг была твоей клиенткой?
Теперь он обернулся. Не спеша вытер руки потертым полотенцем, висевшим на плите, и сел рядом с ней за стол.
– Только в последний год.
– А никто не подумал, что это неправильно? Что тут может быть, не знаю, какой-то конфликт интересов?
– Конечно, мы обсуждали, подхожу ли я для этого, но проблема была не в конфликте интересов. Ты никогда не была свидетелем обвинения. Проблема была в том, смогу ли я выстроить отношения с Джини, смогу ли обращаться с ней свободно и справедливо, и мы решили, что смогу. Вопрос ее вины или невиновности не стоял. Тогда по крайней мере. Он решался на первом разбирательстве и потом на апелляции. До суда я Джини не знал. Я и Эбигейл не знал, даже несмотря на то что вы дружили.
Теперь, задумавшись над этим, она решила, что он прав. Эбигейл умерла всего через шесть месяцев после того, как семья Уинтеров переехала в Элвет. В то время Спрингхед был еще более негостеприимным, чем сейчас. Пожилая пара, жившая здесь до них, пользовалась всего двумя комнатами, остальные были забиты каким-то хламом. Было две аварии с водопроводом, постыдные запахи, перебои с электричеством. Сюда не хотелось приводить нового друга. Все ночевки, вечера со смехом, фильмами, шоколадными тортами и втайне распитыми бутылками вина происходили в доме Мэнтелов. Мэри видела Эбигейл пару раз, на школьных мероприятиях и мельком у порога, когда подвозила Эмму к Старой часовне. Роберт хотел произвести хорошее впечатление на своей первой работе инспектора по надзору, подолгу задерживался на работе и редко бывал дома.
– Это правда, что дело снова откроют?
– Думаю, да. Если Джини была невиновна, то Эбигейл Мэнтел убил кто-то другой.
Какое-то время они сидели и смотрели друг на друга. Эмма подумала, что это день необычных разговоров. Ее отец никогда не говорил с ней так легко и так откровенно. На улице уже совсем стемнело. Ветер задувал через щели в окне и колыхал тяжелую занавеску. Со второго этажа доносился смех ребенка.
– А ты считал, что она невиновна?