И Марина — тихая, домашняя, скромная девочка, равно побаивавшаяся как маму, так и Ксению Александровну, невольно морщившаяся, когда в соцсети на страницах других девушек видела не вполне приличные слова, а по праздникам позволявшая себе разве что капельку шампанского, неожиданно поняла, что это — весело. По рукам пошли сигареты, пахшие совсем не табачным дымом — некурящая Марина вежливо отказалась. Зато кто-то — кажется, это была Лика, сунул ей в руку открытую пёструю банку. Из темноты появился Лёша — огромный, красивый, весёлый, чем-то нехорошо возбуждённый, с заблестевшими глазами — схватил за руку и увлёк за собой, в закружившийся вокруг костра хоровод.
На головах у девушек появились венки — пышные, зелёные, с яркими цветами, и свисающими чуть ли не до пояса гирляндами. Такой же венок после третьего или четвёртого круга обнаружила у себя на голове и Марина. Окружающий мир кружился и вертелся в бешеном, сумасшедшем ритме — девушки визжали, заглушая музыку, и Марина тоже кричала вместе со всеми что-то страстное, невразумительное…
Суматохи добавила похожая на пантеру смуглая, загорелая подруга Михася, споткнувшаяся на некстати подвернувшемся камне. Хоровод распался с криками и визгом. Откуда-то появились стульчики и коврики-сидушки — вместе с всеми Марина присела у костра, делая вид, что ест пахнущее дымом, местами сырое, непрожарившееся, а местами превратившееся в угольки мясо. Кто-то — кажется, в этот раз это был Тимоня, совал ей в руку пёструю алюминиевую банку с чем-то остро пахнущим, пенным. Вокруг сидели босоногие девушки и заголившиеся по пояс парни — ели, пили, что-то нестройно орали. Вылакав содержимое банки, Тимоня полез целоваться — от его липкого прикосновения Марину передёрнуло. Рядом оглушительно визжащая Лика вырывается из объятий белобрысого Михася.
— Прекраснейшие дамы и наиблагороднейшие господа! — послышался откуда-то сверху громоподобный, не узнаваемый голос.
Оттолкнув противного Тимоню, Марина вскочила. Голый по пояс Лёша стоял на крыше принадлежавшего Михасю «Мерседеса». «Мерседес» раскачивался — впрочем, сам Лёша тоже не слишком уверенно держался на ногах. В руках у него был маленький громкоговоритель, а возле «Мерседеса» бритоголовый громила с приятелем ставили на примятую траву массивный деревянный ящик с ручками и решётчатым верхом.
— Мы собрались сегодня здесь, чтобы воздать дань великому Ивану Купале, отыскав волшебный цветок папоротника, — продолжая, Лёша лишь чудом не свалился на землю. — Он зацветёт сегодня, но явится лишь самым достойным из нас — тем, кто способен воздать ему должное. Воздадим же ему!..