Только помогало.
Делало и без того вкусную шаверму — еще вкуснее и колоритнее.
Борис опустился на выставленную под навесом небольшую, складную табуретку. Он игрался с зажигалкой Zippo и ни о чем не думал. Может только вспоминал, как целыми годами мечтал попробовать эту самую шаверму.
– Коваль действительно уверен что у него получится, — один из врачей, спустившихся сюда, закурил и отпил кофе из пластикового стаканчика.
Борис даже не вздрогнул.
Нет, он не забыл имя.
Павел Коваль. Человек, который прикрутил к нему нейроинтерфейс. Местный доктор Франкенштейн. Интересно, кем это делало Хаджара? Надо ли ему кричать “Огонь плохой”?
– Вероятность крайне мала, – покачала головой другой врач. Женщина. Из-за косметики и косметолога сложно было определить её возраст. Может те же тридцать. А может и сорок два. — Нервная система пациента атрофирована. И тот факт, что у него зашкаливает IQ не дает никаких надежд, кроме косвенных.
- Исследования предполагают…
– Вот именно, Артур. Они предполагают. А мы пытаемся миновать все промежуточные стадии. Еще даже эксперименты на мышах не получили одобрения, как мы собираемся положить под нож живого человека.
– Ну, в плане живого, вы, Элла Марковна, тоже… преувеличили.
– Нигилист ты, Артур, – скривилась Элла, но без особой злобы в голосе.
– В любом случае – мы получили разрешение от его опекуна, – развел руками Артур. – Умрет пациент на столе или мы совершим прорыв уровня десяти нобелевских премий – теперь все зависит от воли случая.
– Ты клятву Гиппократа давал.
– А еще, Элла Марковна, я брачную клятву давал. О том что детей прокормлю. И две сотни косых зелеными за участие в эксперименте как минимум закроют мне ипотеку.
Женщина промолчала.
Слова Артура никак не задевали Бориса. Это всё – всё, что происходило вокруг – не более, чем извращенный сон, созданный его подсознанием.
Компиляция предыдущего жизненного опыта и душевных метаний.
И как бы не казалась она реальной – это была лишь иллюзия.
– Ваш кофе и шаверма. Приятного аппетита.
Борис взял поднос и снова опустился за небольшой столик. Кофе в пластиковом стаканчике пах дешевым соевым молоком. Рядом с ним лежали две трубочки сахара из такого же дешевого фастфуда. На одноразовой тарелке лежала завернутая в блестящую фольгу шаверма.
Иллюзия.
Именно поэтому табак сигареты напомнил ему о табаке адептов. Лидусская медовуха из бара была на вкус, как… лидусская медовуха.
И эта шаверма…
Хаджар никогда не пробовал шаверм. Так что и она будет на вкус, как…
– Молодой человек, – вдруг обратилась к нему Элла Марковна. – мы с вами знакомы?