Тело Филина положили на обочине. Машину сильно покорёжило, водитель, глухо матерясь, стал вытаскивать из нее все ценное. Орловцев вышел ловить попутку. Вскоре на дороге появился грузовик. Увидев аварию, шофёр притормозил и вынужденно остановился, чтобы не задавить шагнувшего на дорогу Орловцева. Шофёр и сопровождающий лейтенант начали скулить, что им категорически запрещено останавливаться, тем более брать попутчиков. Но Штабной показал им какую-то бумагу, после чего они стали грузить в кузов вещи из разбитой машины. Орловцев вынул из машины большое покрывало, ловко раскинул его на земле, перекатил на него тело Филина, осмотрел карманы кителя офицера, забрал документы, оружие и ключи. И тут его целеустремлённая деловитость схлынула: он, старый вояка, стал на колени перед тем, что ещё минуту назад было живым, молодым, полным энергии, и дико закричал, как безумный, грозя небу кулаками. Перепуганный шофёр спрятался за машиной и ждал, когда Штабной позовёт его. Минут через пять Штабной пришёл в себя, тело завернули в покрывало и аккуратно уложили в кузове грузовика. Там же устроились лейтенант и водитель разбитой машины. Дальше командовал Орловцев, надо было спешить, и грузовик на полной скорости помчался в Мариамполь.
В штабе 11-й армии их уже заждались. Дежурному штабному офицеру сдали документы майора Филина, его пистолет. Орловцев забрал из грузовика чемодан, поблагодарил лейтенанта за помощь. Теперь капитану и его попутчикам двум офицерам-железнодорожникам пришлось размещаться по другим машинам. К Орловцеву подбежал адъютант, передал, что его ждёт начальник штаба фронта, следующий во второй машине.
Когда он подошёл к «Виллису», генерал Покровский распахнул дверцу, пригласил сесть рядом с ним на заднее сиденье, приказал водителю трогаться и, повернувшись к Орловцеву, участливо спросил:
— Что там, Николай Николаевич, у вас случилось в дороге? На тебе до сих пор лица нет.
— Да вроде ничего из ряда вон выходящего, когда идёт бой. Но когда это происходит в тылу и ничего не предвещает трагедии… Майор Филин был образованным, дельным офицером, да и просто красивым парнем… Как нелепо все это произошло… Маленький осколочек, никаких повреждений не заметно и — мгновенная смерть. Я даже не узнал, где живут его родители и живы ли они. Ничего не успел сделать для него, попросил только доложить дежурному по штабу, чтобы побеспокоились о похоронах, и передал документы. Откуда только взялся этот штурмовик? — Орловцев обессиленно замолчал, откинувшись на спинку сиденья. Для человека, погружённого в самую пучину войны, такая глубокая горечь из-за гибели почти не знакомого ему офицера необычна. Если человек прошёл через столько смертей, ему нелегко понять, как можно так горевать об одном убитом.