Раймунд Ажильский
В то же самое время наши князья сочли необходимым воздвигнуть укрепленный лагерь на холме, над местом, где был расположен лагерь Боэмунда, с той целью, что если бы враг пришел вновь, то ему не представилось бы никакой возможности взять приступом наш лагерь. По завершении работ он станет твердыней, подобно городу, и мы будем защищены со всех сторон как искусством строителей, так и естественными препятствиями. У нас уже была крепость на восточной стороне; на юге нас защищали стены города и подступавшие к ним болота, не давая жителям города возможности воевать против нас иначе, как только выйдя через ворота. На западе протекала река; на севере старая стена, спускаясь с горы, протягивалась до реки. Все одобрили предложение построить еще одну крепость на небольшом холме, который возвышался над их мостом. В лагере были также построены осадные машины для разрушения стен города, но они оказались бесполезными.
И когда на пятый месяц осады в гавань зашли наши суда со съестными припасами, турки, делая вылазки из города, начали осаждать дороги, которые вели к морю, и убивать людей, перевозивших с кораблей припасы. Наши князья сначала молча терпели это, однако турки, не наказуемые за свое злодейство, продолжили заниматься грабежом и начали беспокоить нас и днем и ночью. Наконец было решено перенести лагерь к мосту. Но поскольку много наших людей ушли в гавань, графу и Боэмунду доверили вернуть их оттуда вместе с кирками и всеми прочими инструментами, с помощью которых могли быть построены стены нового замка. И когда в городе стало известно, что граф и Боэмунд отсутствуют, возобновились, как и прежде, нападения. Наших людей, которые выдвигались слишком быстро и без всякого порядка, обыкновенно сразу же обращали в бегство. А на четвертый день, когда граф и Боэмунд возвращались из гавани со множеством людей, за ними внимательно наблюдали турки. Наши люди считали себя в безопасности уже потому, что их было много. Но нужно ли сокрушаться о том, что уже произошло? Дело дошло до стычки, и наши люди бежали. Мы потеряли до трехсот человек, но каковы были трофеи противника и сколько им было захвачено оружия, невозможно сказать. В то время как нас резали и сгоняли в кучу, словно скот, среди гор и пропастей, люди в лагере начали выдвигаться навстречу врагу. И так случилось, что сарацинам было велено отступить, и тем самым бойня, жертвой которой стали убегавшие воины, была остановлена. Почему же Ты попустил случиться этому, Господи? Потерпели поражение как те, что были в лагере, так и находившиеся вне его, те два великих вождя, поставленные над Твоим войском. Следовало ли нам отступать в лагерь? Или тем, кто в лагере, бежать к нам? Восстань и помоги нам, молим Тебя! Потому что, если бы в лагере узнали о поражении князей или если бы мы случайно узнали о бегстве тех, кто был в лагере, то и все, кто только мог, ударились бы в бегство. Тем самым Господь в нужное время выступил нашим помощником, и тех, кого Он прежде грозился наказать, теперь воздвиг среди первых в битве.