Но, прежде чем мы перейдем к дальнейшему повествованию, нельзя обойти вниманием случай, произошедший с герцогом Лотарингским [Готфридом]. Когда он подходил в это время к Антиохии с двенадцатью рыцарями, он встретился с отрядом турок в 150 человек. Подняв меч и призвав рыцарей, он храбро напал на врага. Когда турки увидели, что франки предпочитают спасительному бегству смерть в бою, часть турок спешилась, освобождая другим место для сражения. Бой был долгим и тяжелым; рыцари были подобны двенадцати апостолам, а на своего господина герцога они смотрели как на викария Господа. Воины подбадривали друг друга и бесстрашно бросались на ряды турок. И Бог даровал победу герцогу, так что в бою было убито около 30 турок, а взято в плен столько же. Врага, бежавшего через болота, воины преследовали вплоть до реки, где одни турки были убиты, другие утонули. И так, одержав большую победу, герцог вступил в Антиохию. При этом он заставил пленных турок нести головы своих убитых соплеменников. Это было зрелище, сильно нас порадовавшее.
И когда все князья пришли в церковь Святого Петра, они начали советоваться о предстоящем походе. Тогда те, у кого были замки и кто жил с различных доходов в области Антиохии, сказали: «А что будет с Антиохией? Кто будет владеть ею? Император не придет. Когда он получил известие, что турки осаждают нас, он бежал, не надеясь ни на свою отвагу, ни на множество своих воинов. Ждать ли нам его? Конечно, император не придет к нам на помощь, тот самый человек, что принудил наших братьев, которым в итоге пришлось положиться на Бога и рассчитывать только на самих себя, повернуть назад! И если мы оставим этот город и турки займут его, положение будет худшим, чем прежде. Но давайте подарим этот город Боэмунду, поскольку он мудр, и будет надежно охранять его; и имя его на слуху у всех язычников».
Но граф [Раймунд Тулузский и Сен-Жильский] и другие высказались иначе: «Мы поклялись императору на Кресте Господа, и Его Терновом венце, и на многих других святынях, что не будем удерживать без его воли любой город и крепость из тех, что принадлежат его империи».
И так, не соглашаясь и споря по любому вопросу, князья оказались в таком разладе друг с другом, что были уже готовы для защиты своего мнения прибегнуть к силе. Хотя герцог [Готфрид] и граф Фландрский и склонялись к тому, что Антиохией должен владеть Боэмунд, они не одобряли ее передачу ему, поскольку опасались, что покроют себя позором лжесвидетельства [по-видимому, имеется в виду клятва, данная ими императору]. Поэтому вопрос о [дальнейшем] походе и обо всем том, что с ним связано, был отложен. Люди при виде этого начали говорить, сначала соседу и компаньону, а потом и открыто всем: «Поскольку князья или из страха, или боязни нарушить клятву, данную императору, не желают вести нас в Иерусалим, давайте выберем какого-либо храброго рыцаря, которому будем верно служить, и потому чувствовать себя в безопасности, и, если будет на то воля Божья, он станет нашим вождем, и мы дойдем с ним до Иерусалима. Увы! О чем думают князья? Ведь мы уже находимся здесь целый год, и двести тысяч воинов