Другой взгляд на откровение о Копье и Божий суд о нем
Рауль Канский
Позвольте нам вернуться к истокам этой ненависти, чтобы мы могли меньше удивляться ее бурному проявлению. В то время как Антиохия продолжала оказывать сопротивление князю Галлии [графу Раймунду Тулузскому и Сен-Жильскому], который осадил ее, между сторонниками Раймунда и Боэмунда возникла ссора. Люди обеих партий были посланы собирать хлеб. Все произошло в одно и то же время: как только было найдено продовольствие, тут же случилась и стычка, и оно было поделено с помощью меча. Были раненые с обеих сторон, устрашенные случившимся, они вернулись в лагерь. Князья были возмущены, увидев своих покрытых ранами вассалов, и они начали подстрекать распаленных от схватки раненых к отмщению при первом же удобном случае. Они распорядились поступить таким образом, чтобы вопреки пословице, если кто-то и увидел бы дым над лагерем, то о причине огня так бы никто и не узнал. Их люди охотно вняли этому приказу, против которого им было сложно что-либо возразить. И когда впоследствии они, будучи в большинстве, встретились с несколькими прежними своими обидчиками, которые несли найденное ими продовольствие, то они, применив силу, забрали его себе. И тот, кто был сильнее, одержал верх и получил добычу. Более слабая сторона, и к тому же ограбленная, жаловалась на то, что она все делала ради других, а не для себя. Знание чужого языка теперь обернулось во вред, именно те, кто не имели вины, пострадали из-за этого. Выходцы из Нарбона, Оверни, Гаскони стояли за провансальцев, остальные уроженцы Галлии, особенно нормандцы, сошлись с апулийцами[79]. Бретонцы, швабы, гунны, рутены[80] и им подобные племена были защищены своей варварской речью. Все это происходило за городскими стенами.
В самом городе ссор было не меньше, скорее они множились. Когда, как упоминалось ранее, осажденные оказались в тисках голода, в войске Раймунда появился многоречивый лжец Петр, который учил, что ему открылось, каким образом произойдет спасение людей. Он говорил так: «Когда я находился в тонком сне, мне явился святой апостол Андрей и отдал мне повеление: „Восстань и возвести труждающимся людям, что утешение придет свыше. Его дарует Копье, бывшее причиной раны Спасителя, когда оно будет обретено. Ныне оно пребывает под полом церкви Святого апостола Петра. Начните копать (при этом он указал нужное место), и вы обретете его. Когда вас охватит ужас в битве, поверните Копье против врага, и тем вы его победите“. Ужаснувшись, я подумал, что это всего лишь сон и что я никому не расскажу о нем, но буду молчать. Но я был предупрежден во второй и в третий раз. В последующую ночь мне, объятому покойным сном, вновь явился тот же самый апостол и повторил то, что он уже говорил, но на этот раз он был во гневе и начал бранить меня. „Отчего, – вопрошал он меня, – ты продолжаешь хранить молчание? Твоя нерешительность подвергает большой опасности многих. Люди возопили к Богу и были услышаны. И твое небрежение приводит к тому, что им кажется, будто ими пренебрегли. Поторопись же, как можно скорее, исправить свою ошибку, и да проживешь ты многие годы“. Испуганный этими словами, я восстал ото сна, одновременно чувствуя и большую уверенность в себе, и большее волнение. И все же я колебался, следует ли мне раскрывать тайну или нет. В подобном беспокойстве я провел целый день и половину ночи, постясь и молясь, прося Бога, чтобы мне было дано третье видение, если те прежние два были от Него. Петух успел дважды оповестить о наступлении утра, когда, наконец, уже перед третьим его криком, сон сковал мои уставшие члены. И тогда сразу же явился тот, кто уже приходил и в первый, и во второй раз; будучи более разгневанным и требовательным, чем в первый раз, он произнес: „Поднимайся и гряди, ленивое животное, бессловесный пес, запинатель благополучия и победы, угроза своим собратьям, утешение для своих врагов. Ты дрожал от страха там, где не было никакого страха, где его не могло быть“. Угрозы и проклятия так и сыпались на мою голову. Мой сокрушенный дух устрашился от всех этих угроз, и тут я пробудился. Я обливался потом, все мое тело содрогалось; с одной стороны меня словно палил огонь, с другой – сковывал ледяной холод. Тем самым мне был преподан урок. Вы, отцы и братья, не переставайте испытывать истинность всего этого дела; мне же предстоит указать вам, где надо копать».