Наши люди, стремившиеся принять участие в неизбежной битве, решили, что пусть оставшиеся обсуждают сложившееся положение. Они исповедались в своих грехах и столь укрепились духом, что им стало казаться маловероятным, чтобы противник готовился к битве. Такая уверенность появилась в каждом сердце, что они теперь считали врага пугливей лани и безобидней овцы. Мы были уверены в своей неуязвимости, поскольку Бог был с нами, и виновников богохульных речей, что были направлены против Него, Он будет судить Сам. Мы уповали на Господа как нашего Защитника, а сами себя считали Его помощниками. Было объявлено по всему войску, что все должны быть готовы назавтра к битве, и каждый должен последовать за князем из своего народа, и никто не должен думать о добыче, пока не закончится сражение, а если кто-то попробует начать забирать себе добычу прежде этого, то будет лишен причастия. Мы плохо провели эту ночь, поскольку у нас не было палаток, не у всех был хлеб, ни у кого – вина; и было совсем немного соли, но мясо было в изобилии. Мы ели мясо, а хлеб нам заменяла мягкая баранина. Начался рассвет следующего дня, и войско было разбужено звуками труб и рогов. На рассвете мы выступили, имея на флангах охранение. И наше войско направилось прямиком на лагерь мусульман, которые явно не торопились что-либо предпринять. Узнав о гибели и бегстве пастухов, они сказали: «Франки пришли грабить и сразу же уйдут, захватив добычу». Им постоянно сообщали перебежчики из Иерусалима о нашей малой численности и слабости наших людей и лошадей. Кроме того, они, полагаясь на свою многочисленность и силу, надеялись покончить с нами и нашим лагерем по отдельности. Так, их звездочеты и прорицатели, как говорили, предсказывали им, что они не должны ни покидать свой лагерь, ни сражаться с нами вплоть до седьмого дня недели; и если они сделают иначе, то им не поздоровится. Мы выдвинулись вперед, разделенные на отряды, как мы уже рассказывали. Бог умножил ряды Своего войска, и у нас уже не было меньше воинов, чем у врага. К тому же за нами следовали стада скота; они останавливались, когда мы стояли; начинали бежать, когда бежали мы. Никто не мог подсчитать количество голов этого ценного приобретения. Более того, кто мог сосчитать количество оружия и палаток? Когда наши враги увидели подобное множество людей и стад, увидели, что наши люди готовы сражаться за победу и трофеи, то сказали сами себе: «Единственное, что нас может спасти – это бегство, и к чему медлить? Если эти воины, измученные походом, полумертвые от голода и жажды, сегодня столь превзошли нас числом, то каковы они будут, когда отдохнут и восстановят силы, настроятся на победу над нами, наполовину разбитыми, умалившимися в числе и устрашенными?» Конечно, враг в расстройстве вернулся в Аскалон, находившийся примерно в миле от нашего лагеря.