По истечении двух месяцев пилигримы распустились от праздности и изобильной пищи и, не слушая слов Петра, даже действуя против его воли, отправились через горы к городу Никея и во владения турецкого султана Солимана[25]. Награбив всякого скота, овец и коз, принадлежавших грекам, которые были в рабстве у турок, они привели его к своим спутникам. При виде подобных поступков Петр погрузился в глубокую печаль; он знал, что это не пройдет им безнаказанно. Он предупреждал их и просил следовать советам императора и отказаться от подобных предприятий. Но напрасны были все его обращения к бессмысленному и мятежному народу…
Тевтоны [германцы], видя, как хорошо удалось предприятие римлян и франков и как они несколько раз возвращались, не встретив препятствий и обогащенные добычей, воспылали тою же корыстью и составили отряд из трех тысяч пеших воинов и двухсот рыцарей…
И вслед за тем, как крепость была взята и ее защитники изгнаны, они обнаружили большие запасы еды и возрадовались этому. Упоенные победой, с общего согласия они решили занять это место, откуда они легко могли овладеть всеми землями и государством султана; сюда они могли бы сносить со всех сторон добычу и съестные припасы и тем самым ослабить Солимана, выжидая подхода армии великих князей. Между тем Солиман, вождь и командующий войском турок, прослышав о прибытии христиан и совершаемых ими грабежах, собрал 15 тысяч своих подданных турок со всего султаната и в Хорасане[26] наиболее искусных стрелков, вооруженных костяными и роговыми луками… Рассказывают, что на третий день с восходом солнца Солиман с войском прибыл из Никеи под стены крепости, захваченной тевтонами…
Тем не менее стрелы турок не могли причинить большой урон оборонявшимся, и тогда турки снесли всякого рода деревья к воротам крепости и подложили огня. И тогда загорелись ворота, и огонь перекинулся на многие здания внутри крепости. Жар от пламени становился все сильнее, и многие сгорели заживо, другие, в надежде спастись, прыгали со стен. Но турки, стоявшие у стен, перебили их саблями. Около двухсот молодых людей, красивых и статных, были взяты и уведены в плен; все остальные погибли от меча и стрел…
Тем временем о событии стало широко известно, и народ пришел в большое волнение. Пешие воины явились к Ренальду де Бруайё, Вальтеру Голяку, Вальтеру де Бретёй и Фолькеру Орлеанскому, которые были предводителями войска Петра, чтобы побудить их к отмщению за своих братьев и положить предел дерзости турок. Но сначала вожди решительно отказались идти, пока не явится Петр и не выскажет своего мнения. Тогда Готфрид Бурель, начальствовавший над пехотой, узнав об их ответе, заявил, что робость – не в меньшей степени такой же порок на войне, как и дерзкая самоуверенность; и он обрушился с упреками на тех, кто всячески пытается помешать своим соратникам, чтобы свершилось праведное возмездие над турками. Вожди, не имея больше сил переносить упреки и оскорбления Готфрида и его сторонников, исполнились негодования и возмущения и объявили, что они готовы презреть силу и коварство турок, даже если им и будет суждено пасть на поле боя.