Найдется ли когда-нибудь кто-либо настолько мудрый и ученый, чтобы описать воинственность и храбрость турок, которые думали устрашить народ франков грозой своих стрел, подобно тому, как они устрашали арабов, сарацин, армян, сирийцев и греков? Но если на то будет воля Божья, их сила никогда не сравнится с нашей. Они справедливо говорят, что сами родом от франков, ибо никто не может быть прирожденным воином, кроме них и франков. Скажу истину, которой никто не осмелится противоречить. Будь они всегда тверды в вере Христовой и святом христианстве и исповедовали бы единого Бога в Троице и Сына Божьего, рожденного от Марии Девы, распятого и воскресшего из мертвых, взошедшего на небеса на глазах Его учеников, ниспославшего им утешение Святого Духа, и уверовали бы они правой верой и разумом в Него, правящего на небе и на земле, то невозможно было бы найти никого более могущественного, храброго и изобретательного в сражениях, чем они. И все же, благодаря Богу, наши воины победили их! Это сражение было в первый день июля.
После же того, как турки, враги Бога и святого христианства, были полностью побеждены, они бежали в разные стороны четыре дня и ночи. И случилось так, что когда Солиман, их князь, сын Солимана Старшего, бежал из Никеи, он встретил там 10 тысяч арабов, которые сказали ему: «О, несчастный, несчастнее всех наших сородичей, отчего ты бежишь, весь в ужасе?» Им Солиман со слезами ответил: «Однажды, когда я уже было победил франков, я оглянулся назад и увидел народ настолько неисчислимый, что всякий бывший там счел бы, что их многолюдство покрыло все горы, холмы, долины и равнины. Видя их, мы тотчас побежали, боясь их столь необычайно, что едва убежали от их рук. От этого мы до сих пор в большом страхе. И если вы верите мне и словам моим, то уходите отсюда, ибо, если они узнают, что вы здесь, едва ли хотя бы один из вас сможет ускользнуть живым». Услышав такое, они обратились вспять и рассеялись по Романии [территории Румского султаната].
Раймунд Ажильский
Мы оставили Никею и ступили на земли Романии [Румского султаната], а на второй день Боэмунд с несколькими князьями отделился от графа, епископа и герцога. Когда на третий день Боэмунд уже готовился разбить свой лагерь, он увидел 150 тысяч турок, изготавливавшихся к битве. И в то время как он выстраивал в боевые порядки свои войска, он понес первые потери. В пылу битвы он послал гонца к графу и герцогу с просьбой о помощи, поскольку те были на расстоянии всего двух миль. Как только гонец Боэмунда прибыл в лагерь, все сразу же взяли в руки оружие, вскочили на коней и поспешили встретить врага. Однако, когда Солиман [Кылыч-Арслан] и те, кто был рядом с ним, увидели приближавшееся к ним наше войско, они решили не вступать в сражение, а отступить, не надеясь на победу